Статьи из газеты «Труд»
Шрифт:
По крайней мере если он москвич. С легкой руки президента Медведева весь бомонд гоняется за новейшими айфонными моделями и о каждом своем действии оповещает через «Твиттер». Школьники не успевают обновлять плееры. Не иметь i-чего-нибудь сегодня так же странно, как не иметь машины в 90-е, и даже страннее, потому что гаджет стоит дешевле машины, а уехать на нем можно дальше. Возможность постоянно таскать с собой универсальный коммуникатор, а также произвольное количество фильмов и музыки — не что иное, как давно предсказанная антропологическая революция: новая ступень в развитии человека — сращивание его (пока механическое, а со временем, уверен, и биологическое) с простым электронным
Не вижу особенного смысла предсказывать, кто в конце концов победит — Гейтс или Apple, для истории это большой роли не играет. Иное дело — попытаться спрогнозировать, чем чреват для нас мир социальных сетей. Этот вопрос особенно актуален в связи с выходом талантливой и острой картины Финчера на эту самую тему.
Благодаря i-примочкам житель сегодняшнего мегаполиса может присутствовать в Сети постоянно, таскать ее с собой, он к ней уже, по сути, подключен круглосуточно и без нее умирает, как гриб без грибницы. Грибница здесь неслучайна: именно так — ризомой — общество будущего названо в знаменитой работе Делеза и Гваттари «Капитализм и шизофрения».
Когда они это писали, интернетом и не пахло, а портативный плеер с неограниченным запасом игрушек существовал разве что в фантастике. Но общество будущего уже было подробно описано, и главной чертой этого общества стала бесструктурность, отсутствие центров и правд. Новая общественная структура — некий предел демократического развития — обозначена тем, что каждой ж… дали слово. Раньше не давали, а теперь она может высказаться в Сети и выглядеть совсем как настоящая. Исчезли любые фильтры на пути информации.
В результате мы получили удивительную среду, где вопросы добра и зла решаются простым голосованием, где старые этические правила уже не работают, где у каждой мерзости найдется защитник, а у каждого святого — вполне легитимный клеветник. В таком обществе, пожалуй, действительно невозможна диктатура — по крайней мере она в нем смешна. Цензура в нем тоже немыслима. Но и что-либо великое — и даже значительное — в нем, увы, невозможно тоже. А добро и зло впервые становятся делом сугубо личного выбора. Ты решаешь эти вопросы наедине уже не со своей совестью, а со своим айфоном, подключающим тебя к Сети, либо айподом, огораживающим тебя от реальности. Москва на глазах становится миром сугубых индивидуалистов, отъединенных от мира за окном, но соединенных в бесконечную сеть. Эта сеть позволяет все знать, но ничего не дает изменить, потому что для изменения нужны те самые свойства, которые она упразднила.
Нравится ли мне этот мир? Не знаю, но другого нет. Что до меня, ни айподом, ни айфоном я не обзавожусь принципиально.
№ 202, 28 октября 2010 года
Антимасоны
Сегодня раздражают не разоблачения, а талант, храбрость, нежелание добровольно продевать голову в ошейник.
То, что видеозапись избиения Олега Кашина оказалась в распоряжении Life News уже в воскресенье, доказывает не гнилость российской власти и ее силовых структур, а, напротив, отличное их функционирование: они четко выполняют главную задачу — запугивают оставшихся и подталкивают колеблющихся. «Надо валить!» — массовая и предсказуемая реакция. Идея была не только в том, чтобы изувечить Кашина, но и в том, чтобы наглядно продемонстрировать остальным,
Такие сливы не бывают случайными или корыстными — налицо план, и мы видим теперь, кем он осуществляется. Однако насчет главного заказчика есть сомнения.
Я не склонен думать, что это губернатор Псковской области Турчак, обидевшийся на Кашина за нелестный эпитет в блоге: при всем своеобразии личности Турчак все-таки не самоубийца. Более правдоподобна версия насчет Химкинского леса, но в публикациях Кашина на эту тему — весьма объективных — не содержалось никакого убойного компромата.
Он защищал гражданских активистов Солопова и Гаскарова, рассказывал о погроме, учиненном в лагере «химзащитников» неизвестными быкообразными ребятками, и все это могло не понравиться химкинскому мэру Стрельченко, чьих оппонентов действительно избивают с ужасающей жестокостью и регулярностью, но Кашин далеко не самый яростный его противник.
Наконец, версия о мести со стороны кремлевской молодежной гопоты (поводом могло послужить что угодно, вплоть до обнародования пикантных фактов биографии Василия Якеменко) заслуживает внимания, но гопота трусовата и безынициативна — для такого шага ей нужна была команда сверху. И это уже повод для серьезного разговора.
Олег Кашин, мой коллега и близкий друг, раздражал многих, но больше всего яркостью. Сегодня, будем откровенны, журналист ни на что повлиять не может: сказать вслух можно что угодно — власть не почешется, ей все божья роса, а на самое сенсационное разоблачение в интернете найдется десяток контрразоблачений, и такой плюрализм — нормальная изнанка сетевой культуры, доминирующей в XXI веке.
Сегодня раздражают не разоблачения, а талант, храбрость, нежелание добровольно продевать голову в ошейник, и главной мишенью становится любой, кто способен привлечь внимание. Кашин же особенно опасен потому, что привлекает его к главной проблеме России, а именно к начавшейся и уже неостановимой самоорганизации общества.
Думаю, в России давно действует нечто вроде антимасонского ордена: если масонство ориентировано на прогресс и опирается на интеллект, то антимасоны хотят всемерного торможения истории и опираются на грубую силу. Более того, боюсь, сама легенда о масонском заговоре выдумана именно теми, кто осуществляет реальный заговор по консервации России в доисторическом состоянии.
Если в мире есть прогрессоры, должны быть и регрессоры. Жертвами нераскрытых и на первый взгляд немотивированных убийств в России постоянно становятся именно те, кто грозит вывести страну из сонно-тупого, безвыходно-циклического состояния. Я не знаю, кто стоит во главе этого черного ордена и где находится его мозговой центр, заставляющий Россию совершать максимум глупостей и уничтожать (либо калечить) любого, кому не нравится ее косность, стагнация, беззаконие, — для меня несомненно лишь, что тут не хаотическое нагромождение случайностей, а четкая программа и не менее четкая структура. Что делать с этой структурой? То же, что Кашин.
Быть ярким, во-первых. Не бояться, во-вторых. А в-третьих, как советовал Шкловский, «считать себя если не бессмертным, то по крайней мере трудноубиваемым».
№ 211, 11 ноября 2010 года
Решительные мэры
Разговор о том, почему Сергей Собянин сносит ларьки и как это соотносится с пробками, представляется мне праздным. Действия русской власти почти всегда — кроме критических для страны периодов вроде войн или революций — направлены не на исправление ситуации, а на позиционирование себя.