Статьи из журнала «Фокус»
Шрифт:
Война — всегда трагедия, и для победителей, и для побеждённых. Но есть публика, расцветающая только во время войны, любящая только состояние тотальной мобилизации, причём сами мобилизаторы по странному совпадению чаще всего первыми занимают очередь на бронь. У них есть работа в тылу — пресекать разговоры, агитировать баб и ребятишек… Никто же не поймёт происходящего, пока они не объяснят! Им жизненно необходима безальтернативность. Они настаивают на том, что в условиях войны сомневающийся равен диверсанту, а задумавшийся — шпиону. У них всегда найдётся предлог приравнять мыслящего гражданина к врагу, а с врагом разобраться без церемоний: почему-то безжалостность считается у них особенно хорошим тоном. И когда западные карикатуристы изображают
Это они называют патриотизмом. То есть примерно так они представляют международный имидж своей страны, а всех, кто пытается им возражать, записывают в предатели — благо война. Они вообще считают, что победа всегда за теми, кто ведёт себя хуже всех.
Одно время их немного призаткнули — у президента Медведева была своя команда. Но теперь война развязала им языки и руки, они требуют похода на Тбилиси, а любого, кто не согласен с этим, призывают объявить союзником Саакашвили и возложить на него вину за разрушенный Цхинвал.
И знаете, я, пожалуй, не буду им возражать. Если страна с готовностью принимает их услуги, а власть пользуется их риторикой, может быть, они действительно правы, и Россия сегодня обязана выглядеть именно так.
А самое интересное знаете что? Что когда интеллектуальная нищета и категорическая неспособность этих людей ни к чему заведёт их вместе со страной в очередной тупик и потребуется звать на помощь приличных граждан, чтобы из него выбраться, никто не заткнёт им рты, не погонит из профессии: нам будет просто не до того. У нас есть более интересные задачи, нежели расправа с оппонентами.
Поэтому они бессмертны. А мы нет.
№ 33, 15 августа 2008 года
Кризис ценностей
В Украине ещё сохранились нравственные тормоза. В России, судя по тому, что в ней происходит, не осталось никаких моральных норм.
Удивительно не то, что огромное количество российских интернет-пользователей и творческих людей поддерживает просьбу о досрочном освобождении Светланы Бахминой (юрист «Юкоса», кампания по её освобождению из заключения разворачивается сейчас в России. — Фокус). Гораздо интереснее другое: то, что немедленно возник сайт под названием «Антибахмина» с участием несчётного количества людей, готовых поддержать просьбу о её заключении, если угодно, даже пожизненном. Ещё интереснее то, что на этом же сайте появляется масса фальсифицированных подписей, в том числе моя, поставленных без всякого зазрения совести и осознания того, что усилия «антибахминцев» легко опровергаются простейшей проверкой.
Более двух тысяч подписей за то, чтобы Бахмина оставалась в заключении, будучи беременной третьим ребёнком, — это один из удивительнейших феноменов нынешней России, сопоставимый разве только с тем, что не меньшее количество интернет-пользователей требует немедленной поимки и жесточайшего наказания ни в чём не повинной жертвы «новгородского дела» Антонины Мартыновой (уголовное дело против Мартыновой, обвиняемой в покушении на свою маленькую дочку Алису; по версии многочисленных защитников девушки и её мужа, правосудие таким образом раздуло несчастный случай. — Фокус). Как объединить активность правозащитников и законолюбцев — тех, кто настаивает на максимально жестоком наказании для всех, кто имел несчастье попасть под карающую руку российского правосудия? Ситуация эта представляется мне одним из последствий мирового финансового кризиса, который выражается в том, что цены оказались ни к чему не привязанными.
Точно так же ни одна моральная норма не доказала своей жизнеспособности. Так вот, то, что происходит в нынешней России, как раз и есть лихорадочный поиск той моральной нормы, к которой можно было бы привязать собственное поведение. А вот морально ли это? Требовать наказания для ни в чём не повинной женщины с тремя детьми? Нормально ли — требовать, чтобы девочка, обвинённая в убийстве собственного ребёнка (кстати, живого и здорового), немедленно предстала пред очи правосудия без всяких к тому оснований? Нормально ли настаивать на несвободе?
Вся современная Россия как будто задаёт Богу вопрос: «Доколе ты будешь меня терпеть?» Всё это по-человечески объяснимо, но и по-человечески же страшно. Поскольку рано или поздно Бог на этот вопрос ответит. Как неоднократно говорил Эдвард Радзинский (пожалуй, единственный популярный историк в современной России), высшие силы терпят долго, но бьют больно. В стране, утратившей всякие моральные ориентиры, непременно возникают сообщества, которые требуют, чтобы им немедленно, сей же час были спущены ценности или та невидимая шкала, о которой писал в своё время Мандельштам. Самое ужасное, что их просьба будет удовлетворена. Страна, отказавшаяся от всех ценностей, рано или поздно столкнётся со столь жёстко навязанными законами, что ей нечем станет дышать. Нечто подобное рано или поздно (скорее рано, ведь история развивается всё быстрее) произойдёт и с нынешней Россией, когда ей наконец объяснят, морально ли начинать войны и спихивать их на чужую голову, преследовать невинных или репрессировать олигархов по принципу «кто из них нам меньше нравится». Ужасно уповать на катастрофу, но что делать, если нет других надежд.
Вы, вероятно, спросите, при чём тут Украина? Во-первых, как я не раз писал в этих колонках, нынешней Украине отнюдь небесполезно знать, что представляет собой нынешняя Россия. Во-вторых, это государство имеет некоторые основания собой гордиться: у её граждан существуют какие-никакие нравственные тормоза. Даже самый радикальный «западенец» или, напротив, самый радикальный сторонник слияния с Россией не потребует сегодня ни массовых расправ, ни полного запрета свобод, ни категорического отказа от сотрудничества с внешним миром. Украина опасается злить провидение — может, потому, что ещё немного верит в него. Это и является залогом того, что в ближайшие 15–20 лет в ней не случится ничего слишком ужасного. Поэтому я так и завидую ей иногда.
№ 44, 31 октября 2008 года
Велосипедистка с косой
Некоторые полагают, что украинским Путиным — то есть замирителем, уравнителем и стабилизатором — может стать Юлия Тимошенко
В принципе, это не исключено: ниша втягивает не того, кто больше всех подходит стране, а кто ближе оказался. Личные качества персонажа играют тут последнюю роль. Сталин тоже как будто меньше всего подходил на роль императора: авантюрист, террорист, осведомитель, ограбления за плечами, внешность не авантажная… Но вышло так, и ничего — стал восприниматься как реконструктор империи, которую до этого так успешно рушил.
Юлия Тимошенко, насколько я могу судить, подходит на роль главы государства по единственному, но решающему параметру: на коротких исторических дистанциях всегда побеждает тот, у кого меньше моральных ограничений. У Тимошенко их минимум. Правда, на долгих дистанциях, как известно, этот принцип не работает, и приходится жестоко расплачиваться — как России за Сталина. Но поначалу результат даже впечатляет. Может ли Тимошенко стать стабилизатором? Может, и весьма жестоким. Она всё может. Думаю, вытеснять бизнесменов в Лондон (правда, у Украины есть ещё и вариант с Москвой) ей будет даже приятнее, чем Владимиру Путину.