Статьи, рассказы, наброски (сборник)

Булгаков Михаил Афанасьевич

Вот в этом случае, по моему мнению, до некоторой степени полезно обратиться в местком, но не с жалобой, а за советом, и не с тем, чтобы проучить драчуна, а с тем, чтобы устранить причину, вызывающую семейные ссоры... Местком - не судья, но, как союзный орган, на обязанности которого лежит, между прочим, забота о благосостоянии членов, может изыскать средства, помочь угнетаемой возбуждением, например, ходатайства о предоставлении угнетателю службы, более обеспечивающей его существование..."

x x x

Дорогой

товарищ семьянин! Позвольте вам нарисовать картину в месткоме после проведения в жизнь вашего проекта.

Является некий семьянин в местком.

– Вам что?

– Жену сегодня изувечил.

– Тэк-с, чем же вы ее?

– Тарелкой фабрики бывшего Попова.

– Э, чудак! Кто ж тарелками дерется? Посуда денег стоит. Взяли бы кочергу. Ведь, чай, расхлопали тарелку?

– Понятное дело. Голову тоже.

– Ну, голова дело десятое. Голова и заживет, в крайнем случае. Ведь вы, надеюсь, не насмерть уходили вашу супругу?

– Ништо ей!

– Ну вот, а тарелочка не заживет. Бесхозяйственная вы личность. По какому же поводу у вас с супругой дискуссия вышла? На какую вы тему ее били?

– Да... кха... Жалованье нам вчера выдавали. Ну, понятное дело, зашли мы с кумом...

– В пивную?

– Конечно. Ну, спросили парочку... Затем еще парочку... Потом еще парочку...

– Вы дюжинками считайте, скорее будет.

– М-да... выпили мы, стало быть... Пошли опять...

– Домой?

– То-то, что к Сидорову... Мадеру у него пили...

– Тэк-с... Дальше...

– Дальше я где-то был, только, хоть убейте, не помню - где. Утром сегодня являюсь, а эта змея пристает...

– Виноват, это кто ж змея?

– Жена моя, понятно. Где, говорит, жалованье, пьяница? Слово за слово... ну, не стерпел я...

– Да... Что ж нам с вами делать? Вы по какому разряду?

– По 9-му.

– Ну, ладно, получайте 10-й!

– Покорнейше благодарю!!.

x x x

Из десятого, после того как он своей змее руку сломал, - в 12-й. Тогда он ей ухо откусил - в 16-й. Тогда он ей глаза выбил сапогом - в 24-й разряд тарифной сетки. Но в сетке выше разряда нету. Спрашивается, ежели он ей кишки выпустит, куда ж его дальше?

– Персональную ставку давать?

Ну нет, это слишком жирно будет!

x x x

Был человек начальником станции, сломал три ребра жене, его сделали ревизором движения! Тогда он ее и вовсе насмерть ухлопал. Ан все высшие должности заняты. Спрашивается, как его наградить? Придется деньгами выдать!

x x x

Нет, семьянин! Ваш проект плохой. Бьют жен вовсе не от необеспеченности. Бьют от темноты, от дикости и от алкоголизма, и никакие разряды тут не помогут. Хоть начальником тяги сделай драчуна, все равно он будет работать кулаками.

Иные средства нужны для лечения семейных неурядиц!

* Михаил Булгаков. Залог

любви

Роман

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

I

ЛУННЫЕ ТЕНИ

Угасли звуки на станции. Даже неугомонный маневровый паровоз перестал выть и заснул на пути. Луна, радостно улыбаясь, показалась над лесом и все залила волшебным зеленоватым светом. А тут еще запахли акации, ударили в голову, и засвистал безработный соловей... И тому подобное.

Две тени жались в узорной тени кустов, и в лунном отблеске изредка светились проводницкие пуговицы.

– Ведь врешь ты все, подлец, - шепнул женский голос, - поиграешь и бросишь.

– Маруся, и тебе не совестно?
– дрожа от обиды, шептал сиплый голос. Я, по-твоему, способен на такую пакость? Да я скорей, Маня, пулю пущу себе в лоб, чем женщину обману!

– Пустишь ты пулю, держи карман, - бормотал женский голос, волнуясь. От тебя жди! Сорвешь цвет удовольствия, а потом сел в скорый поезд, только тебя и видели. Откатись ты лучше от меня!

"Целуются, черти, - тоскливо думал холостой начальник станции, сидя на балконе, - луна, положим, такая, что с семафором поцелуешься".

– Знаем, - шептала тень, отталкивая другую тень, - видали таких. Поешь, поешь, а потом я рыдать с дитем буду, кулаками ему слезы утирать.

– Я тебя не допущу рыдать, Манюша. Сам ему, дитю, если таковое появится, кулаками слезы вытру. Он у нас и не пикнет. Дай в шейку поцелую. Четыре червонца буду младенцу выдавать или три.

"Фу-ты, наваждение", - крякнул начальник станции и убрался с балкона.

– Одним словом, уходи.

– Дай-ка губки.

– На... И откатывайся... Прилип, как демон.

"Неподатливая баба, - думала тень, поблескивая пуговицами.
– Ну, я тебя разгрызу! Ах ты, черт. Мысль у меня мелькнула... Эх, и золотая ж голова у меня..."

– Знаешь, Маруся, что я тебе скажу. Уж если ты словам моим не веришь, так я тебе залог оставлю.

– Уйди ты с залогом, не мучай!

– Нет, Маруся, ты погоди. Ты знаешь, что я тебе оставлю, - тень зашептала, зашептала, стала расстегивать пуговицы.
– Уж это такой залог... без этого, брат ты мой, я и существовать не могу. Все равно к тебе вернусь.

– Покажи...

Долго еще шептались тени, что-то прятали. Потом настала тишина.

Луна вдруг выглянула из-за сосен и стыдливо завернулась в облака, как турчанка в чадру.

И темно.

II

В СУНДУКЕ ЗАЛОГ

Лил дождь. Маруся сидела у окошка и думала: "Куда ж он, подлец, запропастился? Ох, чуяло мое сердце. Ну, да ладно, попрыгаешь, попрыгаешь да приедешь. Далеко без залога не ускачешь. Мое счастье в сундуке заперто... Но все-таки интересно, где он находится, соблазнитель моей жизни?"