Ставка лоха

Суйэн Джеймс

Сол залпом выпил содержимое стакана. Шулеры могли быть кем угодно, только не убийцами.

— Кто? — Его тон стал серьезным.

— Виктор Маркс.

Сол моргнул, потом еще раз.

— Я не встречал человека более мягкого, чем Виктор Маркс. Знаешь его прозвище? Мотылек.

— Ты в последнее время с Виктором общался?

— Мы сто лет не виделись. Ты уверен, что Виктор замешан?

Валентайн кивнул.

— Он связался с одним бандитом, Рико Бланко. Полиция установила причастность Рико к убийству в казино миканопи.

Сол

откинулся на спинку дивана. Валентайн почувствовал, что он борется со своей совестью. Она есть у всякого шулера, только пути ее более извилисты, чем у остальных людей. Валентайн понизил голос.

— Жертва проворачивала аферу с Рико Бланко. Что-то не заладилось, и Рико убрал этого человека. Мне не хочется, чтобы Виктора Маркса постигла та же участь.

Валентайн услышал, как Сол бормочет что-то себе под нос. Мейбл так часто делала, и Валентайн подозревал, что когда-нибудь и сам станет таким же. С возрастом теряешь друзей, а поговорить-то хочется. Затуманенные глаза Сола остановились на Валентайне.

— И мне не хочется, — сказал старый мошенник.

Валентайн поставил пленку с голосами Рико Бланко и Виктора Маркса на магнитофон Сола Хаймана.

— Они обсуждают, как выманить кучу денег у одного лоха, — объяснил Сол, когда пленка кончилась. — Наживка — это смазливая девица, которая участвует в деле. Сыграть яблочко без запасов, помощников и реквизита означает, что Рико работает в одиночку. В остальном Виктор спрашивает, хватит ли у Рико смелости все провернуть. Это самая трудная часть.

Валентайн вытащил кассету из магнитофона.

— Почему же?

— А вот как марлиня ловить, — ответил Сол. — Любой дурак может забросить удочку в воду и поймать его на крючок. Но потом-то нужно еще побороться с ним и подтащить его к себе. А это уже задачка посложнее.

— Зачем Виктор пользуется прибором для изменения голоса?

— Виктор всегда был осторожным, — сказал Сол. — Наверное, я единственный в мире человек, у которого есть его фотография.

— Можно взглянуть?

— Да пожалуйста, — в голосе Сола не было и грамма сомнений.

Через минуту они сидели на диване и листали пыльный фотоальбом. Сол всю свою жизнь провел по ту сторону закона. В тридцатые он работал на Кони-Айленде медиумом, носил тюрбан и рисовал на лбу тикку — красновато-коричневое родимое пятно. Со временем он дорос до мастера трехкарточного монте, [27] потом — до информатора на скачках. Позднее Сол перебрался в Палм-Спрингс и занялся фальсификациями, продавал поддельные нефтепродукты и плантации каучуконосов.

— Ага, вот. — Сол нашел фотографию.

27

Монте — популярная испанская азартная игра.

Валентайн впился глазами в две пары за столиком

в ночном клубе. Сол с какой-то красоткой. Виктор Маркс с хмурой женщиной. Маркс закрывал лицо рукой. Видно было только его густую шевелюру и кустистые брови.

— Это Вик со своей подружкой, я и Сэди в «Копакабане» в Нью-Йорке, — начал рассказывать Сол. — Пошли послушать Каунта Бейси. Вик чуть не убил фотографа за то, что тот нас щелкнул. Я заплатил парню и заставил уничтожить негатив. — Сол долго всматривался в снимок. Потом обвел пальцем контур головы Сэди.

— Твоя жена?

— Да. Умерла в прошлом январе.

Валентайн почувствовал, как в груди все сжалось. Лоис умерла во сне в январе два года назад.

— Мне жаль, — пробормотал он.

— И мне, — отозвался Сол, вытирая глаза. — Я бы не добился того, чего добился, сидя на заднице. А Сэди всегда меня поддерживала и была рядом. Когда меня посадили, она каждую неделю приезжала с пирогами и печеньем. — Он развел руки, чтобы показать скромную обстановку комнаты. — И вот чем я ей отплатил.

Потеря. Считается, что это состояние, в котором тебе чего-то не хватает. А на самом деле это чудовище, готовое в любую секунду выпрыгнуть из тени и отнять кого-то. И когда такое случается, ничто на земле не может возместить потерю.

— А теперь все это гроша ломаного не стоит, — закончил старый мошенник.

17

Кэнди Харт лежала в ванне, когда зазвонил телефон. Она не шелохнулась, предпочитая оставаться в пене, опустившись в воду по самые уши, и пускать носом пузыри. Это была детская шалость, и она не желала расставаться с ней, так же как и с коллекцией плюшевых зверушек.

Когда она вытиралась, телефон затрезвонил снова. Кэнди глянула на часы, лежавшие на раковине. Почти два. Найджел был неважным гольфистом, и она представила его стоящим у девятой лунки в «Голубом чудовище» и разглядывающим десяток мячей, запущенных им в озеро. Подняв трубку, Кэнди пропела:

— Алло.

— Мисс Харт?

— Да?

— Это Карлос, администратор. Приехал лимузин. Шофер говорит, что мистер Мун позвонил в его компанию и попросил, чтобы вас забрали.

— Он объяснил, зачем?

— Я спрошу. — Кэнди услышала, как Карлос что-то говорит водителю. Затем его голос снова зазвучал в трубке: — Мистер Мун сказал, что хочет встретиться с вами в каком-то особенном месте.

Кэнди улыбнулась.

— Передайте, пусть подождет.

Через двадцать минут она вышла из отеля. «Делано» стоял в многолюдном квартале, и владелец закрыл вход непроницаемой живой изгородью вечнозеленого кустарника. Рядом с изгородью курил жилистый кубинец в шоферской униформе. Он улыбнулся, открыв полный золотых коронок рот, потом распахнул заднюю дверцу лимузина. Сиденье было усыпано десятками алых роз. Кэнди уселась и поднесла цветы к лицу. Их аромат пьянил. Машина плавно поехала.