Ставка на выбывание
Шрифт:
— Ой, как пинается! — радостно воскликнула Алла Давыдовна. — Бабушку приветствует!
— Да, он уже хочет родиться и быстрее нацепить эти модные штанишки, — засмеялась Маша.
— А меня приветствовать! — Эля прижала ладони к животу и тут же получила ощутимый пинок крошечной пяточки, а может, кулачка. — А-а-а!
Молодец какой наш Андрюшка. Давай, малыш, мы тебя все очень ждем.
— Главное, чтобы малыш не вздумал родиться раньше, а то Бажин тут в командировку собрался. Туда и обратно, но все же.
— Маняш, если бы
— Ой, — Мария сморщила нос, — мне тоже не нравится, когда четко или голубой, или розовый. Глупости какие. Столько цветов, столько сочетаний может быть. Такое разнообразие.
Женщины сидели на светлом диванчике. Да и сама комната была светлой: молочные стены, мебель из выбеленного дуба. Но глаза от этой белизны не уставали. Вокруг все было наполнено яркими деталями. На мебели ручная роспись в виде иллюстраций Беатрис Поттер про Кролика Питера. В кроватке одеяло из американского хлопка, сшитое в стиле пэчворк, и небольшие мягкие игрушки из безопасных материалов. Почти все Машка сделала сама.
— Эля, ну что там? — Алла Давыдовна выразительно указала взглядом на дверь.
— Ой, не спрашивайте. Страшно, как в незнакомой подворотне, — отмахнулась Элька.
— А что такое? — прошептала с ноткой заговорщика женщина.
— А злой он.
— Эльвира, злые псы — самые преданные. Главное, приручить.
— Мне не дано. Я не умею.
— Так я тебя научу.
— Давайте! — засмеялась Эльвира.
— Ну не так же! — всплеснула руками Алла. — Вот как-нибудь сядем мы с тобой… нальем вишневочки…
Машка и Эльвира снова громко и весело рассмеялись.
ГЛАВА 29
Как и боялась Мария, малыш решил родиться именно тогда, когда папа улетел в командировку. Утром проводила мужа на самолет, а через несколько часов, в другой стране, Бажина догнало сообщение, что Андрюша появился на свет.
— Маняш, я же сказал: без меня не рожать, — потом было первым, что услышала по телефону, когда позвонила мужу.
— Это ты сыну своему претензии предъявляй, от меня тут вообще ничего не зависело. Все фотографии рассмотрел?
— Да. Он такой маленький. Как мышонок.
— Нормальный, уже полметра ростом, — засмеялась усталым смехом. — Мама тебе звонила? Поздравляла?
— Да. Что-то проплакала мне в трубку, — по-доброму усмехнулся Виталий.
— Она так переживала, вся переволновалась.
Чтобы не тревожить Виталия попусту, Мария не сообщала о начале схваток. Ни к чему это, когда находишься на расстоянии тысяч километров.
Роды были стремительными, да и мать ни на минуту от нее не отходила.
— Она с тобой сейчас?
— Вышла. Но вообще, да, она здесь.
— Слава богу, мне так будет спокойнее.
— Теперь можешь не переживать. Самое интересное ты благополучно пропустил. И мои вопли, и мои маты, и обещание, что я в жизни никогда больше не
— И такое было?
— Все было. Блин, рожать все-таки больно, — легко говорила Маша.
Вся испытанная боль потускнела, как только она взяла на руки сына. Все стало неважным. Все, кроме теплого комочка прижатого к груди.
— Маняш, я люблю тебя.
Машка в ответ что-то гмыкнула и притихла.
— Маш, — позвал Виталий.
— М-м-м?
— Ты плачешь?
— Нет, — но голос ее выдавал.
Маша и не сомневалась, что слезы от Бажина даже по телефону не укроются, но сдерживаться больше не смогла.
— Перестань. Ну, чего ты? Все хорошо же?
— Да, все хорошо, — проговорила сдавленно, — просто я хочу, чтобы ты побыстрее к нам приехал, — отчетливо заплакала.
— Маняш, перестань, я и так тут без сердца. Не знаю, как дела закончу.
Был бы рядом, быстро успокоил. Взял за руку или обнял, или поцеловал, — сделал то, что нужно, а вот так, на расстоянии, по телефону, слова не клеились. Скупо все, рвано…
— Оно само. От счастья.
— Хорошо, что от счастья. Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке.
— Машуль, сейчас же успокойся. Иначе я буду переживать, места себе не найду. Слышишь, любимая?
— Ой, Бажин, не сюсюкайся со мной! А то я еще больше рыдать начинаю!
Чем нежнее он говорил, тем сильнее текли у нее слезы. От перенапряжения и последующего облегчения, от любви и счастья, от безумной тоски.
Завтра муж будет у нее, но сейчас он далеко. Так хотелось поскорее разделить с ним счастье. И трудности тоже. Чтобы не по телефону, а рядом — глаза в глаза смотреть, видеть все его эмоции. Чувствовать все то, что он будет чувствовать.
Они еще долго говорили. Маша успокоилась, а Виталий нет. Потому что без сердца, как ей и сказал. Не случайно же сказал, не оговорился.
Сердце его унеслось домой, к ним. Он весь туда ринулся. Какое теперь спокойствие? Всем своим существом хотел сейчас быть с женой и ребенком. Не знал, как теперь сумеет на работе сосредоточиться. Все мысли не о том — только о любимых.
Новость о рождении сына дошла до Бажина практически в одно время с новостью о смерти Юдина. Застрелился скотина. Или застрелили.
Символично до жути, но думать об этом и как-то связывать у себя внутри эти два события не хотелось.
Когда-то стереть «дядюшку» с земли было глобальной целью. Он ею жил, дышал. Всю жизнь как в капкане: либо он Юдина, либо Юдин его, — ставка только на выбывание и третьего не дано.
И вот наконец цель достигнута, но особенной радости от этого и удовлетворения Виталий не испытывал. Потому что сердце жгла совсем другая радость. Сдох Юдин — туда ему и дорога. У Бажина дела поважнее, чем пировать на падали. Маленький, только появившийся на свет человечек, его кровиночка занимал теперь все мысли. И Маняша ждет его. И ничего нет важнее этого.