Ставка на выбывание
Шрифт:
— Я не лысый.
— А какой ты?
— Коротко стриженный.
— Совсем коротко! Коротко от слова «совсем»!
— Я ж говорил: брошу пить, курить и постригусь.
— Я думала: ты пошутил!
— Такими вещами не шутят, — засмеялся Виталий.
— Виталичка, ну правда, такой красивый был и так себя испортил. Руки бы отодрать твоему мастеру и в одно место вставить! — захныкала и провела ладонью по его голове, попытавшись пальцами взяться за волосы. Но они практически не брались: совсем коротки.
— Маня,
Маня уселась к нему на колени и с искренним отчаяньем обняла за плечи.
Виталий, засмеявшись, погладил ее по спине: слезы Машкины и споры, страхи и предчувствия, все, с чем она к нему обращалась, о чем говорила, — это так по-женски. Так типично, привычно, понятно, но каждый раз — ново. Вроде бы изучил ее от кончиков волос до кончиков ногтей, а она чем-нибудь да удивит. Вроде бы привык ко всему, но каждый раз чему-нибудь поражался.
Кто сказал, что привычка — это плохо? Что плохого в том, чтобы к своей женщине привыкнуть каждой клеточкой? Изучить смех, улыбки, слезы…
Чтобы по тональности различать, когда достаточно просто чмокнуть в щеку, а когда нужно крепко обнять.
Забавно и абсурдно, по-человечески глупо, но объяснимо, что бросить курить или отказаться от алкоголя некоторым тяжелее, чем оставить семью.
От дурных привычек избавляются годами, иногда безуспешно, но с легкостью бросают жен и детей. Абсурдно…
— Что-то случилось? — встревожено поинтересовался вошедший Мелех.
— Нет, не случилось, — успокоил его Виталий, — но мы всегда найдем повод, чтобы поплакать. Застой слез вреден для организма. Как выяснилось.
Роман, потоптавшись на месте, плюхнулся в кресло. Эля аккуратно присела на край дивана, смущаясь от неловкости: от друзей веяло теплом и интимностью, которые лучше держать за закрытыми дверями. Казалось, эти нежные чувства можно ощутить руками, потрогать, погреться…
Машка со вздохом уселась рядом с мужем и поправила на себе одежду.
— А ты на Бажина посмотри — сразу поймешь, что случилось.
— Смотрю, и что? — непонимающе уставился Роман на Виталия.
— Постригся он.
— Бывает, — усмехнулся Мелех. — И со мной такое бывает аж два раза в месяц. Нормально постригся.
— Не нравится ей. Коротко, — снова посмеялся Виталя.
— А-а-а, — понимающе протянул Роман, — ты привыкай, теперь все будет не так. И сам ты весь будешь не такой. Не так постригся, не так побрился, не так оделся, не так ешь, не так пьешь, не так спишь. И вообще, что ты спишь, когда у нее бессонница! Вставай, скотина! — хохотнул Роман, его смех подхватила и Эльвира.
Машка кривовато хмыкнула:
— Кстати, да, меня страшно бесит, когда я среди ночи проснусь и потом заснуть не могу, а он спит. Чего ты спишь, когда у меня бессонница? — пихнула Бажина в бок.
Новая волна громкого разнотонного смеха прокатилась по гостиной и стихла где-то под высоким потолком.
— Все готово,
— Конечно, — кивнул Виталий.
Никакого особенного повода для ужина с друзьями не было. Разве что пятница и грядущие выходные, наполненные уютной предновогодней суетой.
Когда-то давно Виталий больше всех месяцев в году любил декабрь. В нем, холодном, больше тепла, чем во всех остальных. Зимой хочется его особенно острее, тепла, да так оно и чувствуется: только порог своего дома переступаешь, обдает привычными родными запахами.
Потом ощущение праздника на много лет потерялось. И не потому, что вырос, зачерствел, — тепло пропало, как выветрилось. И только с Машкой появилось снова. Каждый раз вспыхивало от одного на нее взгляда, от одного к ней прикосновения. От ее улыбки, касания рук, звука родного мягкого голоса. Потому что любила она его. Тихо, просто, кротко, без громогласных возвышенных заявлений и демонстративных жестов.
— Я вам тоже посылочки приготовила, — оживилась Мария, уже забыв о причине своих горьких слез.
— Вам — это кому? — намеренно переспросила Эльвира.
— Тебе и Роме.
— Вот так и говори, — угрюмо поправила подруга.
— Помоги из мастерской принести, они не тяжелые, просто объемные.
— Если посылка, то шли почтой, — посмеялся Рома.
— С твоей непременно так и сделаю, — пошутила в ответ Маша.
Эльвиру, конечно, не за помощью позвала, сама бы прекрасно справилась. Нашла причину, чтобы ненадолго уединиться с подругой и немного посекретничать. Сквозь пыл своего недовольства, заметила, что Эльвира и Роман снова враждебно друг к другу настроены. То, что между ними ощущался холодок, — слабо сказано.
— Вы в очередной раз расстались? — спросила Машка, стараясь сделать это как можно непринужденнее.
— Маш, мы не можем расстаться, мы и так не вместе.
— Зато трахайтесь чаще, чем мы с Бажиным. Или секс не повод для отношений?
— Не повод, — со смешком подтвердила подруга. — Можно еще не спать, но уже быть в отношениях, потому что есть чувства, забота друг о друге, переживания всякие… да много чего, сама знаешь, что я тебе объясняю. А нас с Ромой ничего, кроме секса, не связывает.
Они с Мелехом ничем из выше перечисленного не тяготились. Между ними только похоть — желание сексуального удовлетворения как физиологической потребности. Розовыми мечтами Эля не болела, Мелеха ни в чем не обвиняла, ничего от него не ждала и не требовала. Между ними все предельно ясно, но от этого знания душе легче не становилось. Наверное, проще было бы жить в самообмане, но она не могла. Не тот возраст, не тот опыт, чтобы обманываться.
— И тебя устраивает такой расклад? — осторожно спросила Маша.