Ставленник
Шрифт:
— Павел Гаврилович! одолжи рублик.
— У самого мало…
— Одолжи… как приду домой — отдам.
— Олонись я тоже дал так-то, да каналья, Патрушев, надул.
— Вот те Христос, отдам.
Павел Гаврилович дает рублик. Какой-то священник одолжил другому священнику пять рублей.
Егор Иваныч ушел домой, ни с кем не простившись. Троицкий сказал, что его все еще не уволили и он ходил даже к владыке, но до владыки его не допустили.
Хозяйка предлагала Егору Иванычу свои услуги
На другой день ректор сказал ему:
— Очень плохо составлено твое слово… Удивляюсь, почему вы болванами выходите?.. Ну как можно сказать такую проповедь? Никакого смысла нет.
— Я, ваше высокопреподобие, очень торопился.
— У вас вечно отговорки… Ну какой ты священник, когда и таких пустяков не в состоянии составить?
— Мне, ваше высокопреподобие, времени не было вовсе. Мешали Троицкий и прочие исключающиеся.
— Этому я верю. Поэтому я поправил. Возьми. — Ректор подал рукопись. — Сегодня у нас пятница, завтра принеси мне переписанную тетрадку, да смотри — на почтовой бумаге напиши.
— Очень хорошо-с.
— Ступай.
Егор Иваныч переступает с ноги на ногу.
— Чего еще тебе нужно?
— Ваше высокопреподобие, осмелюсь вас еще попросить насчет…
— Ну, говори. Денег, что ли, надо? Все издержал, что ли?..
— Нет, ваше высокопреподобие.
— Так что же?
— Не можете ли вы помочь мне насчет невесты.
— Это не мое дело. Мое дело выучить вас; а что касается до места, то я из любви христианской помог тебе.
Егору Иванычу ничего больше не оставалось делать, как только подойти под ректорское благословение и уйти домой.
Архиерей принимал с десяти до двенадцати часов. Приемная его — небольшая комната с двумя круглыми столами, мягким диваном и двумя стульями. Стены разрисованы. Духовные лица сначала толкутся на лестнице. На лице каждого и в голосе заметны испуг и робость.
Каждый трезвый, а кто с похмелья, тот жует ладан или корку от лимона.
— Вы зачем? — спрашивает один робко другого.
— Перепрашиваюсь.
— В первый раз?
— Нет, уж в третий. А вы?
— Тоже перепрашиваюсь. В прошлый раз хотел перевести, да на это место пятеро подали.
В приемную впускают келейные за десять копеек каждого. Деньги эти идут в их пользу.
В приемной все стоят чинно. Говорят шепотом, на ушко, прикрыв рот правой или левой рукой. Братство тут славное. Все ждут владыку, у всех мысли одни и те же, всякий боится позабыть заученные им слова, какие он должен сказать. Один шепчет: «Ваше высокопреосвященство, по крайней бедности, позвольте перевестись». У одного дьячка так на ногтях написано чернилами, что говорить. Большая половина
Егор Иваныч тут же стоит. Он надел сюртук Троицкого, который был поновее, белую манишку и белый галстук. В руке у него проповедь, на боку которой написано ректором: читал и одобряю, ректор архимандрит такой-то. Большая часть трущихся в приемной знают, что Попову назначено место и что в руке у него проповедь. Все завидуют.
Наконец вышел владыка. Все подошли под благословение. Начались просьбы.
— Кто ты такой?
— Дьякон Крестовоздвиженского села, Иоанн Лепосимов.
— Об чем просишь?
Тот робко объясняет.
— Подай прошение.
Очередь дошла до Егора Иваныча, на которого владыка с самого начала взглядывал.
— Ты кто такой?
— Кончивший курс семинарии, диаконский сын, Егор Попов.
— Об месте просишь?
— Отец ректор ходатайствовал у вас за меня.
— Так это ты Попов?
— Точно так, ваше высокопреосвященство.
— Хорошо. Ступай туда, — и владыка указал Егору Иванычу на дверь в залу.
Зала убрана как в богатом барском доме, с тою только разницею, что в ней на стенах висели большие картины духовного содержания в позолоченных рамках.
Через четверть часа владыка пришел в зал вместе со своим письмоводителем.
— Где прошение кончившего курс семинарии Попова? — спросил он у письмоводителя.
— У меня-с, ваше высокопреосвященство!
— Принеси сюда.
Письмоводитель ушел.
— На какое место ты желаешь?
— На священническое.
— Отец ректор просил меня. Я справлялся. Место тебе будет в Столешинске.
Егор Иваныч низко-пренизко поклонился.
— Нынешний год я туда не поеду. Поэтому после свадьбы ты должен ехать сюда.
Егор Иваныч опять поклонился и проговорил:
— Ваше высокопреосвященство! я еще не нашел невесты.
— Сходи к эконому, он знает. Вчера я ему две просьбы передал от духовных вдов.
Егор Иваныч поклонился.
— Написал ты проповедь?
— Написал, ваше высокопреосвященство.
И Егор Иваныч подал рукопись. Владыка, увидав засвидетельствование ректора, не стал ее читать. Письмоводитель принес прошение Егора Иваныча. Владыка написал на прошении: «Назначается в столешинскую Знаменскую церковь во иереи. Пострижение в октябре месяце…», а на проповеди: «Благословляю, смиренный…».
— Позвольте завтра сказать, в ваше служение.
— Можешь.
Егор Иваныч подошел под благословение.
— Послезавтра я уезжаю; можешь и ты ехать за женой.
Егор Иваныч опять подошел под благословение и ушел из залы.