Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Потом пошла в детскую к дочери и, взяв свою крошку Елизавету на руки, ушла с ней в супружескую спальню: там Анна легла, прижав ребенка к себе. Она целовала и ласкала дочку, утирая тихо бежавшие слезы.
Потом жена Дария стала на колени и долго молилась за мужа, крестясь и кладя земные поклоны.
Ей хотелось прибавлять к своим словам молитву за Валента Аммония, которому они были действительно очень многим обязаны, если не всею своею жизнью у турок: но Анна закусывала губу и удерживалась.
– Господи, помилуй… Господи, помилуй всех,
Только бы этот человек не был подослан врагами их дома.
Дарий Аммоний получил письмо от жены, когда уже знал о том, что в Стамбуле действуют люди Мелетия Гавроса. Ему прежде послания Анны вручили письмо от самого Мелетия – хотя, конечно, Дарий никогда не видел и не мог узнать почерка этого киликийца.
Однако автор письма упоминал такие подробности, которые могли быть известны только человеку, близко знакомому с его семьей: и сам Леонард, когда Дарий показал ему послание, подтвердил, что это рука его друга.
– Большая удача, что я здесь! – сказал Леонард. – Но ведь Мелетий, конечно, на это не рассчитывал?
Мелетий, не зная ничего о том, как распорядится судьба Леонардом Флатанелосом, предлагал Дарию и его семье устроить побег через итальянского купца, который и привез в Город его людей. Эту галеру никто не задержит – она прибыла в Стамбул законно, и судовладелец имел при себе фирман султана.
– Может быть, тебе и вправду стоит принять это предложение? – спросил Леонард серьезно.
Дарий отвернулся: он подозревал то, о чем Анна умолчала, - но они с женой давно перекликались мыслями и чувствами.
Он подозревал, что люди Мелетия Гавроса подосланы с целью убить его отца, - но, конечно, ничего не мог поделать против этой мстительной воли. О таком деле оставалось только молчать.
– А как же семья дяди? – спросил молодой Аммоний. – Я вернусь в город, хорошо… могу даже бежать с моей женой и дочерью! Что будет со всеми остальными - а с моей сестрой, которая в гареме?
Леонард развел руками и покачал головой: он понимал, что едва ли Мелетий рассчитывал спасти всех. Не таков был его друг.
– Решай сам, - сказал критянин. – Я в таком деле советовать не могу. Но помни, что я тоже не всевластен, как бы ни хотел вам помочь.
Они уже уговорились, что Дарий и его жена с дочерью всенепременно бегут; на бегство решился и Дионисий Аммоний со своей семьей: женой, дочерьми-невестами и сыном Валента и Феодоры, наследником рода. Его старшие дочери, отданные замуж здесь, в греческие семьи, останутся – турки, которые не считали женщин, едва ли узнают, кто они такие.
И, конечно, некоторая часть греческих христиан избежит смерти и плена, даже когда Морея будет захвачена: остается надеяться, что судьба пощадит дочерей рода Аммониев и их потомство. Дионисий Аммоний, как того требовало мужество и благородство патриарха, уже уведомил их
Но как градоначальник Стамбула поступит со своей младшей женой, дочерью Валента? Если он велит задушить, забросать камнями или утопить Агату на глазах у других жен, как часто казнили женщин у турок, никто ему не воспрепятствует.
– Я не побегу с помощью Мелетия… но посажу на его купеческий корабль мою жену и дочь, - наконец решил Дарий. – Сам я останусь с тобой, господин… и надеюсь, что ты поможешь мне выручить мою сестру! Иначе я сделаю это без тебя!
Леонард долго смотрел на македонца.
– Думаю, если ты так твердо намереваешься это сделать, тебе следует посадить свою сестру на тот же корабль, что и свою жену с ребенком, - медленно проговорил комес. – Тебе давно известны пути в гарем паши, не так ли? А чтобы попасть на мой корабль, Агате придется преодолеть слишком долгий путь: и за вами наверняка будет погоня…
Дарий взволнованно вздохнул.
– Ты прав, комес, - сказал он. – Если люди этого Мелетия согласятся.
Дарий благополучно вернулся домой через полтора месяца – вернулся один, как и уезжал; Анна, встретив его в дверях, повисла у мужа на шее.
– Прости меня, - прошептала она.
– За что простить? Ты все сделала как должно, - ответил македонец. – Ты прекрасно сделала, что предуведомила меня!
Он крепко поцеловал жену и, взяв на руки, унес в дом; там посадил ее рядом с собой и спросил:
– Была бы ты согласна бежать вместе с нашей дочерью… без меня?
– Нет, - быстро сказала Анна.
Под взглядом мужа у нее в лице не осталось ни кровинки.
– Это так необходимо? – спросила она шепотом.
Дарий кивнул.
Он рассказал ей, что они придумали вместе с Дионисием и Леонардом Флатанелосом.
Анна заплакала, узнав все.
– Твой отец опять в городе, - прошептала она. – Я видела его своими глазами.
А про себя подумала – почему люди Мелетия, если задумали месть, не убьют Валента, ткнув в спину отравленным ножом? Ведь Валент часто бывает один, его вовсе не так трудно застать врасплох, особенно в уличной толчее!
Напрашивалась совсем ужасная мысль – что Мелетию Гавросу не убийство Валента нужно: военачальника Ибрахима-паши хотели захватить в плен. Уж не с помощью ли киликийских пиратов, с которыми, возможно, был связан киликиец Мелетий?
Дарий, держа руку жены, молча гладил ее ладонь. Возможно, он сейчас думал то же самое, что и Анна.
– Покажи мне нашу дочь, - наконец сказал он.
Весь вечер они провели, разговаривая о своих семейных делах, о настоящем и будущем ребенке.
Ночью, лежа в объятиях друг друга, супруги еще долго шептались – уже о другом. И под утро Анна согласилась бежать вместе с дочерью и старшей сестрой Дария, младшей женою паши.