Стая Воронов
Шрифт:
Рейвен взглянула на Коула. Технически, настоящее имя Беара было Бьорн, но никто не называл его так, особенно Рейвен. До того, как они появились на свет с копной чёрных волос и чёрными глазами, их мама верила, что их отец был темноволосым шведом. Мама назвала брата-близнеца Рейвен Бьорном, шведское имя, означающее "Медведь", в знак уважения к их "скандинавскому" отцу. Мама теперь называла этого мужчину донором спермы. Они тоже не могли на неё злиться, потому что она не ошибалась. Их биологического отца никогда не было в их жизни.
Беар и Рейвен были
"Хорошо, мам. Очень мило".
И так же, как у Беара, у Рейвен тоже было "настоящее имя", хотя она никогда его не использовала. Молодая, беременная и одинокая Элизабет Кроуфорд попыталась отдать дань уважения их скандинавскому отцу и своему собственному наследию. Бранвен — валлийское имя, означающее "прекрасная ворона". Конечно, Беар и Рейвен разрушили мамины усилия, одновременно решив использовать более простые переводы в качестве имён. Их мама не была впечатлена. Она всё ещё скрежетала зубами по этому поводу.
— Рейвен? — сказал Коул.
— Нет, не настоящее.
— Как твоё настоящее имя?
Она поджала губы. Он, вероятно, уже знал. Он был Покровителем Фейри-Убийц, яйца Одина. Вероятно, у него были приспешники, приносившие ему досье, полные информации о ней и её семье. Может быть, ему нужно было, чтобы она призналась в своём полном законном имени, чтобы он применил к ней какое-то безумное колдовское дерьмо из Иного мира.
— Ты знаешь моё полное имя фейри. Кажется, будет справедливо, если ты расскажешь мне о своём.
В его заявлении не было ни насмешки, ни жара, только манипуляция. Его слова странно напоминали воспоминание из детства, когда Гэри Джеррард обманом заставил её показать ему свои интимные места, когда им было по восемь. Они затаились в засаде в какой-то травянистой канаве во время какой-то детской игры по всему району.
Гэри повернулся к Рейвен и сказал: "Я покажу тебе свою, если ты покажешь мне свою".
Им было по восемь, друзья с рождения, она хихикала над этой идеей. "Нет!"
"Хорошо", — сказал он.
Они вернулись к тому, чтобы выглянуть за край канавы, высматривая другую команду. Трава была густой и сочной, наполняя её нос свежим ароматом.
"Эй, Рэйвен?" — сказал Гэри.
"Да?" Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и вот оно. Пенис маленького мальчика. Он с гордостью демонстрировал это, выпятив бёдра и уперев руки в бока. Возможно, для кого-то другого это было бы впечатляюще или шокирующе, но у Рейвен был брат-близнец. Её детство было наполнено пенисом маленького мальчика.
"Я показал тебе свою". Гэри просиял. "Теперь ты должна показать мне свою".
Щёки Рейвен вспыхнули. По сей день, ей было стыдно признаться, что она попалась на манипуляции восьмилетнего мальчика.
Беар и Маркус узнали об этом и выбили сопли из Гэри на следующий день. Сломали ему передний
Рейвен съёжилась.
Коулу было не восемь лет, и она больше не была такой наивной. Лорд Теней уже доказал, что уважает границы женщины, так что это не было проблемой, но информация была силой, и Коул имел над ней достаточно власти, как в способностях, так и в знаниях.
— Рейвен?
Она покачала головой и припарковала Жан-Клода.
— Мы на месте.
ГЛАВА 16
Мне нравится быть неудачницей. Это единственное, что я умею делать хорошо.
— Рейвен, стараясь оставаться позитивной…
Ржавые двери Жан-Клода, прекрасного автомобиля, заскрипели, когда Коул и Рейвен вышли из машины на жаркое солнце. Кондиционер в Жан-Клоде больше не работал, но во время движения с опущенными стеклами было немного прохладнее. Теперь полуденное солнце палило на них и волнами отражалось от обожжённого бетона. Кожа Рейвен стала тёплой, а на лбу и носу выступили капельки пота. Она не могла найти бесплатное парковочное место рядом с домом своих родителей. Незнакомые машины выстроились вдоль улиц. Госпожа Хамфриз, капризная соседка со склонностью ненавидеть всё, что не похоже на неё, должно быть, устраивает что-то вроде вечеринки пенсионеров. Рейвен пришлось припарковаться в нескольких кварталах от ближайших магазинов.
Два ворона уселись на ближайшую линию электропередачи и наклонили к ней свои головы с глазами-бусинками. Коул присоединился к Рейвен на тротуаре, как будто встретил её в парке для неспешной прогулки. Он взглянул на птиц и остановился. Его брови нахмурились, словно он пытался молча найти ответ на вопрос.
Знал ли он, кто она? Он видел перо, но знал ли подробности?
В то время как она тяжело дышала, одетая в майку и джинсовые шорты, Коул казался невозмутимым, спокойным и совершенно не подверженным влиянию жары, хотя на нём было столько чёрного, что любой гот позеленел бы от зависти.
— Разве тебе не жарко?
Коул отвёл взгляд от птиц и повернулся к ней с бледным лицом, на котором не было никаких признаков пота.
— Нисколько.
— Тебе когда-нибудь бывает жарко? — Рейвен выплюнула жвачку в мусорное ведро, когда они проходили мимо. Во рту у неё больше не было послевкусия несвежего кофе, но жвачка утратила свой свежий ванильно-мятный привкус.
Он наклонился к ней.
— Это от меня бывает жарко, Эйнин.
"Ух, парень, ты это можешь". Рейвен застыла с рукой на полпути к лицу. Это ощущение поднялось, словно ожившее само по себе, чтобы обмахнуть её раскрасневшиеся щёки. Она поправила ремешок сумочки.