Стая
Шрифт:
— Да, я знаю. Он искал меня. Сейчас перезвоню.
Внутри у Юльки екнуло. Отчего и почему — сказать не могла. Но что-то заставило ее оторваться от своего увлекательного занятия — какие-то смутные ощущения на правах интуиции. И сразу озноб сменился жаром — в дверях стоял Денис. Вот кого — кого, а Шаурина она никак не ожидала увидеть. Когда отец вышел позвонить, Денис поздоровался и положил на край стола папку, что держал зажатой подмышкой.
— Юляш, ты будешь? —
— Нет, мамочка, спасибо. Сыта по горло, — на последнем язвительном слове Юля бросила уничтожающий взгляд на Дениса, сгребла журнал с авторучкой и вышла.
— Вот оно как, — сказал он, когда Юля скрылась с глаз.
Наталья в ответ только протяжно и громко вздохнула. Потом, памятуя о Юлькиных словах, взглянула ему в глаза.
Ты смотри!.. Точно, они у него прямо стальные стали с мороза, блестящие. Все, как дочь говорила.
Ясно, что Юля в любовь окунулась с головой.
Так быстро и просто это не пройдет, даже если сейчас она чувствует себя разбитой. Никого она вокруг себя не видит, никого не замечает. Ее мальчик на свидание приглашает, а она даже не помнит, какого цвета у него глаза…
Высоко над затихшим городом стояла луна. Холодная и безжизненная.
Затренькал дверной звонок. Денис натянул футболку, которую некоторое время держал в руке, и нехотя отошел от окна. Нехотя, потому что теплый душ вогнал его в легкий расслабленный транс — шевелиться было трудно.
Как и ожидал, за дверью стоял Вадим.
— Увлекательно, — засмеялся Денис, увидев большой глобус. — Заваливай.
— А как по-другому. В самый раз для твоей блудной души. — Друг ответил улыбкой и прошел внутрь, втаскивая подарок.
Огромная прихожая встретила теплом и запахом присущим только новым еще не обжитым помещениям. Его можно назвать пустым.
Но разве бывает пустой запах? Как видно, бывает…
В простенках между дверями ярко горели светильники. Посреди комнаты бежала светлая ворсистая дорожка. Шкафы из темного дерева высились как исполины, подпирая потолок.
Оторвав презент от пола, Денис поразился его весу:
— А чего он тяжеленный такой?
— Я ж говорю — для души. Зри в корень. — Вадим убрал куртку в гардероб и потер продрогшие ладони. Откинул верхнюю часть шара. Все оказалось не так просто, внутри был бар, уже заполненный спиртным.
— Вот это да! Другое дело, — одобрил Денис. — Давай по рюмашке тогда, что ли.
— Что ли, лучше по две… — кивнул Вадим, следуя за другом на кухню. Далеко «глобус» убирать не стали. Пристроили тут же у круглого обеденного стола.
— Случилось чего? — спросил Денис.
Вадим
— А-а… — протянул Шаурин. — Ты еще не видел этого рукоблудства?
— Нет. Эффектно, конечно. Это ты сам придумал?
— Боже, сохрани, — Денис приложил руку к сердцу.
— А чего она не голая?
— Не обижай Машку, она девушка приличная. Мы с ней уже сдружились. Чего не голая, надо спросить у тех, кто ее сюда определил.
— Не думал, что все у тебя так плохо, что пора на стенку баб лепить.
— Я и сам не думал, а вот теперь задаюсь вопросом.
— Ладно, доставай колбасу — закусь за тобой. Я пойду руки помою и осмотрюсь на местности. А то в прошлый раз я видел только бетонные стены.
Пока друг бродил по комнатам, Денис вытащил из холодильника все съестное.
— Что я могу сказать, красиво жить не запретишь, — развел руками Вадим, когда вернулся. — Я надеюсь, мы не новогодние салаты доедать будем? — ухмыльнулся Бардин, глянув на «скатерть — самобранку» организованную за несколько минут.
— Нет, считай, тебе повезло. Танюха приходила. Так что сегодня будет все прилично с салатиками и мясом «по-французски». Ладно, оставим лирику, чего случилось? Рассказывай.
— Что рассказывать? — Бардин бухнулся на стул и ткнул пальцем в «глобус»: — Если что, я за отечественного производителя.
— Понял — не дурак, был бы дурак — не понял. — Денис занял свое место за столом и свернул крышку на бутылке «Столичной». — Что-то должно было произойти, чтобы ты оторвал свою задницу от дивана и примчался ко мне среди ночи.
— Давно не виделись.
— Допустим.
— Я человека убил.
То ли подумать Денису нужно было после услышанного, то ли еду прожевать, но некоторое время он молчал. А когда заговорил голос его остался таким же ровным и спокойным, как и прежде:
— Давай определимся: ты убил человека или преступника?
— А есть разница?
— Для меня нет, а для тебя есть. Убил при задержании?
— Да.
— Отписался?
— Да.
— В чем проблема? — равнодушно пожал плечами.
Настала очередь Вадима помолчать. Не мог он внятно объяснить свое состояние. Возможно, не хотел. Сложно было признаться, что с того момента боялся оружие в руки брать и появилась в нем самом какая-то незнакомая неуверенность, мешающая работать. И просто жить — мешающая.
— Снится? — спросил Денис.
В этом коротком слове прозвучало понимание. Хотя было оно едва уловимо, как холодок, веющий от окна в морозную стужу.