Стажер Ли Су Джин
Шрифт:
Как раз сейчас за этим самым роялем невысокий, полный мужчина навис над своим учеником и исполнял мелодию. Парень при этом выглядел бледным и испуганным, постепенно отодвигаясь от живота своего преподавателя.
Боялся ли он того, что его сейчас придавят, или учитель слишком строгий, пока что была неизвестность, и это предстояло выяснить мне самому.
Мужчина закончил играть и, нахмурившись, посмотрел на ученика.
— Теперь понял? — не замечая меня, спрашивал он парня, но даже я, стоя у двери, видел в его глазах только ученическую пустоту.
Юноша
— Давай.
Пальцы ученика неуверенно ложатся на клавиши инструмента, и зал снова наполняется музыкой. Вот только если начало композиции устраивает всех, даже учитель кивает в такт, то после — начинается какая-то какофония.
Учитель кривится и, сделав глубокий вдох, жестом показывает ученику остановиться. В зале снова становится тихо.
— Ай-гу-у, стоп! — Протягивает он своеобразное ругательство и, глубоко вздохнув, потирает пальцами переносицу. — Ты даже представить не можешь, как больно мне это произносить, но давай заново.
— С первой строчки? — округлив глаза, хлопает ими парень, периодически поглядывая на подставку с открытым нотным сборником.
— Да, щеболь, — выругался он. — Если понадобиться, то ты у меня как Шоппер, будешь двадцать пять лет над этой Симфонией Лорентино корпеть! Только он её доводил до совершенства все эти годы, а ты бездарь безрукий, будешь теперь учиться её исполнять!
— То есть… — с глубокой задумчиво произносит ученик, которого господин Ян только что отчитывал. — Вы думаете, у меня есть шансы стать как Шоппер?
По залу раздаются приглушённые смешки, которые моментально затихают, как только взгляд учителя прошёлся по ним и его внимание снова сосредотачивается на юноше.
— Конечно, — кивает, он, смотря на мальчика, как на дебила. — Я в тебя верю, Тхэ Гён, так что вставай отсюда, садись за цифровое пианино, подключай наушники и играй. Играй пока… — скривился он, явно проглотив очередное, но не произнесённое ругательство. — Пока я не остановлю.
— А теперь вы! — резко поворачивается он к классу. — Пусть Тхэ Гён и бездарь безрукий, но у него хотя бы есть запал и энтузиазм. И духи-свидетели, я, может, и сам не рад, что судьба свела меня с ним, но у вас есть, чему у своего одноклассника поучиться. Если продолжите в том же темпе, — произносит сонсенним строго. — Так что Му Ин, Джэ Ган, садитесь за остальные два синтезатора и исполняйте задание по третьей учебной программе инструмента. Остальные — тренировать постановку пальцев, за тренажёры. Продолжаем.
Как только звучит команда для класса, я направляюсь к учителю. Подростки при этом бросают только слегка заинтересованные взгляды, но удовлетворив первое любопытство, принимаются за свои задания.
— Здравствуйте, — кланяюсь мужчине, к которому подошёл со спины. Он сейчас разбирает на столе груды нотных листов, словно что-то ищет, но услышав мой голос, оборачивается и заводит руки за спину.
Взгляд изучающе смотрит на лицо, а потом спускается вниз и останавливается на уровне моих пальцев.
— А вы, откуда, молодой человек? —
— Трейни, — говорю я и уточняю. — Айдол-стажёр.
— Хмм, — он выпячивает нижнюю губу и снова осматривает меня. — Айдолов у нас тут ещё не бывало, — мужчина поднимает взгляд к потолку и начинает задумчиво перечислять. — Из отдела народных инструментов часто приходят, есть три оперных певца, даже с актёрского один стажёр безрукий, за каким-то чёртом, ко мне пожаловал. Но из будущих айдолов вы будете первым. Считаю, что меня сегодня есть с чем поздравить.
Говоря пусть и беззлобно, мужчина всё же не скрывал язвительной иронии, направленной, даже не на меня, а скорее на весь окружающий его мир.
— Поздравляю, — серьёзно и вежливо кивнул я ему.
Мужчина показался мне, хоть и слегка нервным, но забавным.
— Спасибо, — ответил он и слегка поморщился, показав, как «ценит» это. — И каким ветром вас ко мне занесло, требование персонала этого замечательного заведения, наказание за проступок или личная инициатива приправленная горсткой авантюризма?
— Что-то между вторым и третьим, — ответил я ему правду. — Инициатива господина исполнительного директора дала мне начальную инерцию, а выбор, где именно отбывать повинность, уже был за мной.
— Ясно, — с пониманием, принимает такой ответ учитель и указывает мне в сторону клавишных тренажёров. — Ну, присоединяйтесь тогда.
Пустых мест в зале больше, чем учеников, но так как зал вытянутый, все сидят поближе к учителю. Мне указали на крайний свободный тренажёр в левом ряду, и мы вместе учителем направляемся к нему.
— Итак. Пока два одарённых пытаются подружиться с метрономом, — громко говорит ученикам сонсенним и кивает в сторону троих стажёров в центре. — А третий, тоже одарённый, но альтернативно, с Шоппером. Вам отведена задача подружиться с лестницей.
Боковым зрением вижу, что человек пять из остальных двадцати удивлённо бросают взгляд в сторону пожарной лестницы, которая виднеется за спиной у господина Яна.
— Шеболь! Как же мне с вами повезло, — тоже заметив их взгляд, на его лице через проступает широкая, с издевкой, улыбкой. — До Рэ Ми Фа Соль Ля Си, — произносит он чётко каждую ноту. — Поднимаемся вверх по гамме, начиная с одной ноты, — пальцем проводит вверх. — И обратно, — опускает указательный палец вниз.
Те, кого смутили первые слова преподавателя, тут же издают звук «О», показав, что теперь поняли, и опускают взгляды обратно на клавиши.
— Так. Новичок, — обращается ко мне господин Ян. — До Рэ Ми Фа Соль Ля Си — это ноты. А ноты, это такие буковки, которые обозначают музыкальные звуки. — мужчина замолкает, а затем задумчиво говорит словно сам с собой. — Если он такой же, как и Тхэ Гён, я не должен больше допустить ошибку. — Так, У Джин…
— Су Джин, — поправляю его, и смотря на него с жалостью, жду, что он ещё скажет.