Стажёр
Шрифт:
Она не отвечает, сидит, голову склонила над покойничком. Потом глаза подняла на меня, жалостные такие. А я только сейчас заметил, что уши у неё заострённые. Волосы-то мы ей постригли, вот уши и торчат. Так она эльвийка, выходит. Как там — полуэльв. Полукровка! Как Альфрид…
Тут меня озарило. Это она! Из-за неё бедняга Альфрид так напрягался, грабил, воровал, во все тяжкие пустился. Непонятно только, почему собакой была. Но она это, зуб даю…
Но сказал совсем другое.
— Холодно, — говорю. — Тебе одеться бы. Давай, я тебе свою шинель
Снимать стал, а шинелька моя порезана, руку просунуть можно. Это меня шофёр палашом располосовал.
— Ничего, — отвечает девушка, равнодушно так. — Найду что-нибудь.
И точно — нашла. Трупов здесь много образовалось. С одного штаны сняла, с другого — рубашку. Пальтишко накинула, шапку на уши натянула. Стала не девушка, а пацан. Ногами в ботинках притопнула, повернулась, спрашивает:
— Можно меня узнать?
— Нет, — говорю.
А сам посмотрел на тело шофёра и по лбу себя хлопнул с размаху. Пожалел сразу — загудело в бедной моей голове. Но вот ведь досада: не расспросил его как следует!
Убил сразу, а мог бы и… да, пытке подвергнуть. Не знаю, учили этому Дмитрия Найдёнова в полицейской школе или нет. Но я-то цивилизованный человек! Я такое на экране видел, кого хочешь разговорить можно.
Но что теперь говорить…
Поднял своё оружие. Взял револьверы, палаш обратно прицепил. По телу шофёра пошарил, много интересного нашёл. Повезло мне живым остаться, ох, повезло…
Товарищей своих обыскивать не стал — не смог. Не настолько я эльф, чтобы вот так — спокойно. Девушка эта, Альвиния, хотя и горюет по своему милому, без проблем с него штаны стянула. А я что, я по документам человек.
— Ну что, пойдём? — девушка спрашивает.
Огляделся я — делать здесь больше нечего. А вот куда идти — вопрос. Большой такой вопросище.
Глава 37
— Тебя куда отвести? — спрашиваю девушку. — Дом у тебя есть?
Она себя руками обхватила, головой качает:
— Мой дом — дом невинных лилий. Знаешь, что это?
О, точно. Не зря покойный Альфрид так за бедных сестёр по крови страдал, кричал про злую судьбу. Бордель — вот её дом.
— Знаю, кто же не знает, — говорю. — Хочешь туда пойти?
— Не хочу, — отвечает. — Но куда ещё? На улицу, себя за гроши отдавать?
— Так и мне идти некуда, — говорю.
И вдруг понял — точно. Некуда. Если Филинов, хозяин мой, тот самый Рыбак, то шофёр этот — от него. И хозяин теперь сидит в гостинице и ждёт, когда убийца ему мою голову принесёт на блюдечке. Ну, не голову, а хотя бы ухо отрезанное, для доказательства.
С другой стороны, очень странно, что записку, в которой меня на встречу приглашали, передал гоблин. Тот самый гоблин, который на полицию работает. Тот самый, который тогда, в благородном собрании, у двери стоял и нашу с Викентием Васильевичем встречу охранял. А ведь кого попало на такое дело не возьмут.
Так что же, получается? Может, это мой шеф, заместитель полицмейстера, обманную
Или, может быть, записка настоящая, а убийца просто за мной проследил, и полиция не при чём? Но откуда тогда Альфрид знал, что я на полицию работаю?
Хотя, может и не знал, а просто догадки свои высказал. На испуг взял Димку-стажёра. А стажёр возьми и напугайся. Небось по моему лицу сразу понятно стало, что рыльце у друга Дмитрия в пушку…
Короче, стою, мозгами ворочаю, ничего понять не могу. Совсем запутался. Спрашиваю Альвинию, а сам в затылке скребу в раздумье:
— А чего тебя в собаку-то превратили? Просто так или причина была?
Она плечами пожала:
— Мне не сказали. Вызвала меня госпожа, я вошла… и раз! Пол подпрыгнул, стол, за которым госпожа сидела, выше меня стал. Госпожа подошла, ошейник на меня надела. Сказала: "Заклятье моё крепко. Ничто и никто его не отменит, кроме неведомого…" И всё. Стала я собакой.
— Погоди, — говорю. — Ты что-то путаешь. Колдовать здесь может только старший эльв. То есть глава общины. А глава общины — мужик. Я его сам видел. Да и ты его видела. Он недавно к Филинову приезжал, важный такой…
Как она засмеётся! Мне аж обидно стало. Что такого сказал?
— Чего смеёшься?
— Ой, Дмитрий! Вы что, не знаете?
А сама — хи-хи-хи-хи…
Отсмеялась, говорит:
— Простите, Дмитрий… Это только эльвы знают. Но мы, лилии из дома лилий, знаем тоже.
— Что знаете?
— Это большой, страшный секрет. Кто его разболтает, погибнет страшной смертью.
— Страшной смертью? — говорю. — Такой, как одна из вас? Она узнала секрет, и её убили?
Посмотрела она на меня, странно так, помолчала. Потом взяла меня за руку и говорит:
— Дмитрий, надо отсюда уходить.
— Знаю. Я не знаю — куда.
А она:
— Ничего, по дороге придумаем. Только нельзя здесь больше. Давайте, я вам руку подвяжу, будто ранили вас. Дырку в шинели повязкой и закроем.
Тут я за бок схватился. Меня же ножом ткнули! А я и не чувствую… Адреналин, наверно.
Раздела девушка меня до исподнего, рубашку с покойника сняла, на полосы порвала и мне бок перевязала.
Накинул я шинель, руку в рукав просунул — перевязанную.
Альвиния стянула ещё одну рубашку с покойника, порвала, сделала вроде шарфа. Через плечо мне перекинула, положил я туда руку, и стал раненый солдат. Пострадавший на службе — а как иначе?
Идёт солдат, в руку раненный, до лазарета — в целях получения медицинской помощи. А пацан, то есть переодетая Альвиния — ему помогает. Мало ли что…
Только я закончил маскироваться, как девушка застыла, голову склонила набок — прислушивается. Точь в точь, как это Буська делала. Шепчет:
— Бежать надо, Дмитрий. Идут сюда. Несколько человек. Все с оружием.
— Может, патруль? — говорю. — Пройдут мимо, и пойдём.
— Нет, нет… Они сюда идут. Пожалуйста, Дмитрий! Бежать надо, скорее…