Стажировка в Северной Академии

Королёва Анастасия

Может быть, нужно было как-то иначе начать разговор? Возможно, тогда бы она послушала? Ведь дело не в моей ущемлённой гордости, не в обиде за отповедь, а в том, что я так и не донесла до неё суть.

Что мне теперь делать? Бежать за ней? Бессмысленно. Пойти к ректору? Боюсь, от этого станет только хуже.

В преподавательской послышались уверенные шаги - тяжёлые, громкие, будто кто-то намеренно хотел оповестить о своём присутствии. Испуганно оглянувшись, вскочила на ноги, пытаясь отряхнуть и одновременно расправить подол юбки. Вовремя -

дверь открылась, и в коридор вышел Винсент.

Внимательный холодный взгляд скользнул по моему лицу, полыхнув почти ощутимым разочарованием.

– Светлого дня, профессор, - первой поприветствовала его. Голос звучал глухо, надломлено и жалко. Настолько жалко, что отвернулась, скривившись.

«Он слышал разговор с Тианой?» - догадка неприятно царапнула изнутри.

Поджала губы, ожидая чего угодно, только не прозвучавших слов:

– Ты задолжала мне обед и смешную историю, помнишь?

Судорожный вздох сдержать не вышло, как не вышло и беззаботно улыбнуться, да и фразы прозвучали ломко, словно треск льда:

– Я сегодня уже обедала.

Мужчина не растерялся:

– Думаю, это не помеха для смешной истории?

Нет, конечно же, но настроение для развлечений совершенно не подходит. Хотела отказаться, да только он опередил, приглашающе подставив руку:

– Прогуляемся?

Вынужденно кивнула, хотя на самом деле идти никуда не хотелось. Протянула дрогнувшую ладонь, почти прикоснувшись кончиками пальцев к его рукаву, и тут же отдёрнула. Боюсь, если кто-то увидит нас, слухов и сплетен не избежать.

– Давай... те лучше так?
– пробормотала тихо, пряча взгляд.

Сделала шаг, вскинула голову и спросила прямо:

– Ты слышал?

Напускное веселье испарилось - брови сошлись на переносице, скулы напряглись, чётко обрисовывая овал лица. Лукавить он не стал:

– Да.

Я ждала, что ещё он скажет, но профессор молчал.

Прошла немного вперёд, сама не понимая, почему это молчание так больно ранит, наравне с ядовитыми фразами Тианы.

– Тоже считаешь, что лезу не в своё дело?

– Не считаю, - нервно повёл плечами.
– Но и не одобряю твой поступок.

Первые слова отозвались неожиданным теплом, а окончание фразы обожгло горечью.

– Нужно было молчать? Так? Это же преступление!
– если в разговоре с девушкой я сдерживалась, то рядом с Винсентом все запреты и ограничения канули в лету. Хотелось размашисто жестикулировать и кричать - о несправедливости, о глупости, об ответственности, которую несут преподаватели. И это всё не пустой звук. А гордость... Ею можно и поступиться.

– Нужно было рассказать мне, - остановил грозящуюся сорваться с места лавину.

Возмущение испарилось, исчезло, будто туман под натиском солнечных лучей.

– Зачем?
– растерянность захлестнула волной, мешая вникнуть и понять то, что он сказал.

– Я что-нибудь придумал бы.

Прозвучало так... Искренне? Да, именно.

–

И что же?

Я действительно хотела знать, что бы он такого придумал и как бы преподнёс информацию для девушки, чтобы она не вздумала отгрызаться и на него. Хотя, о чём это я? Конечно, не стала бы. Винсент вовсе не зелёная выпускница столичной академии, а мужчина... Очень привлекательный мужчина, в которого влюблена одна из сестёр. Возможно, именно Тиана.

– Не важно, - отмахнулся профессор.
– Пойдём, покажу кое-что.

Идти не хотелось. Совсем. Но вновь возражения оставила при себе. Почему? Всему виной любопытство.

Мы шли в тишине, только были слышны шаги, его - размашистые, громкие, и мои - лёгкие, почти неразличимые в раскатистом гуле, что эхом отталкивался от пола, стен и потолка.

Поднявшись на третий этаж, остановились у двери, за которой скрывался узкий коридор и лестница, что вела на крышу.

А пройдя с десяток ступеней, оказались в оранжерее. Где обилие зелени, запахов и влажной духоты на несколько мгновений лишили речи. Настоящие зелёные лепестки, и ни грамма белого. Невероятно!

– Ректор тоже довольно долго привыкал к нашей северной природе, - Винсент обвел рукой большие и маленькие горшки, с вытянутыми и стелящимися стеблями. Подошёл к одному из них, рассматривая растения, будто что-то неведомое.

– Красота!
– выдохнула, наконец, справившись с удивлением.

Хмыкнул, признаваясь:

– Согласен, но для меня привычнее те, что за окном.

– Вы здесь выросли, - переводя взгляд с одного цветка на другой, узнавая сорта, и знакомясь заново с теми, которые видела только на картинках в справочниках или засушенными в гербарии, что хранился в лаборатории зельеваренья.

В душе клубилась ядовитая обида и горечь, но главенствующая роль принадлежала любопытству и восхищению. А ещё ностальгии - светлой, незамутнённой горестями и проблемами.

– Да, - откликнулся тихо.
– Откуда ты родом?

– Рэмот, - не задумываясь, ответила, и пояснила: - Это небольшой городок на юге.

Перед глазами распростёрлась картина: залитая солнцем зеркальная гладь воды - яркая, слепящая, но при этом завораживающая. И пушистые клумбы, что заполонили разнообразные цветы. Бабушка любила, когда с рассветом в окна дома вместе со свежим бризом врывался ароматный шлейф запахов.

Приехав поступать в академию, я долго привыкала к дождливой осени и необходимости кутаться в плащи и полушубки.

– Скучаешь?
– задумалась так, что не заметила, как мужчина подошёл совсем близко.

Пожала плечами, чувствуя неловкость:

– Сейчас уже нет, я давно там не была.

И желания не возникало - ни к чему это, только ворошить прошлое, вскрывая зажившие раны.

– Оранжерея всегда открыта, ты можешь приходить сюда, когда захочешь, - профессор стоял на расстоянии вытянутой руки, поймав мой взгляд и не желая отпускать.