Стебалово
Шрифт:
– Сытенькая, да?
– Очень даже сытенькая, мать твою.
– Ну и чем же сегодня кормили в твоем ресторане?
– Чем кормили, тем кормили, - буркнула Эммануэль.
– Я в чужие тарелки не заглядываю.
– Гордая, да?
– усмехнулся Лысый.
– Ты как Серафим, ни дать ни взять. А я вот не гордый, я заглядываю.
– Он сунул нос в емкость с Антуаном и с наслаждением принюхался: - Какая красота! Напрасно отказываешься. Попробуй!
– Нет-нет-нет!
– Эммануэль энергично замахала руками.
–
– А я нормальный. Я чё, зря старался?
– Лысый обошел блюдо вокруг, не сводя с Антуана взгляда истинного гурмана.
– Чё меня обижаешь, мать? Ну, нет так нет, я не насилую. Обидно, конечно, но чё делать? Ответь мне тогда, пожалуйста, на два вопроса.
– Какие еще вопросы?
– Кто заказал приготовить Кувалду?
– Это первый вопрос?
– Это первый вопрос, - кивнул Лысый. Погуляв по кругу, он вновь развалился в кресле, вновь водрузил обутые кегли на стол и стал ждать ответа.
– А что мне будет, если я не отвечу на первый вопрос?
– после краткого размышления спросила Эммануэль.
– Тебе будет о-очень вкусно, - пообещал Лысый.
– Но тебе будет о-очень жаль Антуана. Потому что я приготовлю тебе пельмень с тыквы твоего бой-френда.
– Мизинец авторитета указал на несчастного Антуана. Да, над ухом мальчугана нависла реальная угроза.
– Мать твою!
– выругалась Эммануэль.
– По-моему, ты недооцениваешь мой кулинарный талант. Наверно, лучше один раз попробовать, чем сто раз увидеть.
– Я отвечу на первый вопрос, - сдалась Эммануэль.
– Спасибо, - растаял Лысый, положив руку на сердце.
– Большое человеческое спасибо.
– Твоего Кувалду подъели сто семьдесят три персоны.
– Мать, мне насрать, сколько персон ели Кувалду. Чё ты мне веником прикидываешься? Я чё, фраер, чтоб ты меня за рог держала? Я повторяю вопрос: кто тебе заказал приготовить Кувалду?
– Кто ел, тот и заказал, - упрямо проворчала Эммануэль, продолжая косить под глупую корову.
– Ты, похоже, не вкурила, падла.
– Начиная терять терпение, Лысый поднялся с кресла времен императрицы Екатерины и подошел к загодя приготовленной плите.
– Надеюсь, тебе не надо объяснять, что во внимание принимаются только правильные ответы?
Эммануэль промолчала.
Лысый снял деловой пиджак, закатал рукава рубахи и щелкнул пальцами. Словно по команде, один из присутствующих бандитов вложил в руку авторитета разделочный кухонный нож, второй развел на плите огонь, третий поставил сковородку, а четвертый налил в нее растительное масло.
Эммануэль беспомощно огляделась. Рассредоточенные по Зеркальной галерее вооруженные люди производили впечатление отморозков в самом глумном значении этого слова, готовых исполнить любую команду работодателя, какой бы низменной и дикой она ни показалась. Шансы у Эммануэль
Тем временем, играя в воздухе лезвием кухонного ножа, Лысый входил в кулинарный азарт.
– Пельмени по-африкански?
– размышлял он, приближаясь к блюду с Антуаном.
– Или по-итальянски? Может, по-чикагски? А, в жопу по-чикагски - чернозадых не цепляет. Давай-ка, мать, по-нашему? Что может быть круче старых добрых новорусских пельмешек?! Хо-хо-хо-хо!
Кухонный нож в руке бандита взметнулся вверх и...
– Лысый, мать твою!!!
– заорала Эммануэль в последнюю долю секунды.
– А?
– остановился Бляха.
Сверкающее в лучах ослепительного света Зеркальной галереи лезвие повисло в считаных сантиметрах от уха Антуана.
Эммануэль тяжело вздохнула.
– Патрон его заказал, - раскололась мать криминала.
– Он же и схавал. Не трогай Антуана.
Лысый опустил нож на черную скатерть, погасил огонь на плите и похвалил:
– А ты не такой веник, каким иногда прикидываешься. Можешь ведь, когда припрет?
– Могу, батюшка, могу, застращал ты меня, на хрен...
– И вообще, я смотрю, ты реальная телка.
– Раз житуха такая, Лысый, че поделаешь? Приходится.
– Большой Патрон?
– переспросил Бляха.
– Большой Патрон, - подтвердила Эммануэль.
– Похоже на правду.
– Слава богу...
– Спасибо за честный и искренний ответ, большое человеческое спасибо.
– Не за что, Лысый, абсолютно не за что.
– Но это был всего лишь тест на искренностью. Экзамен продолжается.
– Мать твою!
– А я предупреждал: в билете два вопроса. Сколько пельменей у Антуана?
– Это второй вопрос?
– Эммануэль цеплялась за каждую соломинку.
– Нет, чернушка, - обломал Лысый.
– Это так, дополнительный.
– Ну, два.
– Вот и в билете два вопроса. Два вопроса - два уха. Одно мы с тобой уже спасли. Теперь давай сосредоточимся на втором: меня дьявольски интересует, где теперь Серафим?
– А я-то почем знаю? Поди гасит кого-нибудь или трахает, чё ему еще остается?
– Идет пурга, что эта срань примостилась под твоей крышей.
– Идет так идет... Я-то тут при чем?
– Блин, пашет он на тебя или не пашет?!
– Ну, было дело... подхалтурил маленько.
– Кувалду мазал?
– Ну, мазал.
– Я так и знал...
– Лысый довольно прошелся вдоль стола.
– Его манера: идет мазать одного лоха, а потом выходит, что размазано полгектара. Где он сейчас?
– Понятия не имею.
– Не темни, чернушка, ты меня знаешь.
– Я все сказала! Чё те еще от меня надо? Не докладывает мне Серафим, где ошивается! Не зна-ю!
– А телефон?