Стекловата
Шрифт:
Они доехали до кремового цвета здания, от которого сильно отдавало совдепом. Тимура выгрузили и потащили к главным дверям.
Сначала его сунули в какую-то пустую камеру, где он сел на нары и ждал.
Внешне он мог выглядеть спокойным, но внутри его бушевала первородная паника.
Он не понимал, что это значит, за что именно его приняли и что будет дальше — информации слишком мало, поэтому ему ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать.
Ждать пришлось долго — не меньше трёх часов. По истечению этого времени за
В ней уже сидел следователь, который с интересом читал содержимое какой-то белой папки.
— Тимур Григорьевич Кузьмин, шестнадцатого февраля девяносто седьмого года рождения, — произнёс следователь. — Ты осознаёшь, как сильно ты попал, Тимур Григорьевич?
— Наверное, нет, — пожал плечами Кузьмин.
— Организация преступной группировки по торговле запрещёнными веществами, с привлечением несовершеннолетних лиц — это, я тебя уверяю, очень большой срок, — произнёс следователь.
— Какая преступная группировка? — Тимур сделал вид, что удивился. — Вы меня с кем-то перепутали.
— Думаешь? — усмехнулся следователь.
— А вы вообще кто? — нахмурил брови Тимур.
— Капитан юстиции Пётр Иванович Севостьянов, старший следователь, Федеральная Служба Безопасности, — представился ФСБшник.
— А-а-а… — издал Тимур.
Дело приняло очень серьёзный оборот, но есть шанс, что у них нет на него ничего и его сейчас просто прессуют. Он счёл, что лучшей тактикой будет всё отрицать.
— Вы время зря потратили — взяли не того, — произнёс Кузьмин.
— А мне кажется, что того самого, — усмехнулся капитан юстиции Севостьянов. — Твой телефон мы уже вскрыли — подтверждено не просто участие в преступной группировке, а даже её организация. Всех участников уже задержали, а психоактивные вещества изъяли. 528 грамм веществ отправлены на экспертизу. Как думаешь, там мука или глюкоза?
— Я не знаю о чём вы, — пожал плечами Тимур.
— Чистосердечное признание облегчает не только душу, но ещё и сокращает срок, — произнёс старший следователь, подняв указательный палец. — Будешь упираться — срок точно увеличится.
— Да о каком сроке вы говорите? — начал терять контроль Кузьмин. — Я не при делах!
— При делах, — покачал головой ФСБшник. — Твоя вина уже доказана, за очевидностью улик. Учитывая, что в деле замешаны несовершеннолетние, от 11 до 17 лет, тебе грозит от 20 лет до пожизненного. Но я бы, на твоём месте, готовился к последнему.
— Мне кажется, вы мне гоните, — усмехнулся Тимур.
— На, почитай, — подвинул папку старший следователь.
Кузьмину не хотелось прикасаться к этому делу, потому что возник иррациональный страх перед тем, что он там увидит. Пересилив себя, он открыл папку и первое, что он увидел — скриншоты из его чатов. Тут их десятки — они показывали взаимодействие с каждым актуальным «сотрудником» его небольшой «компании». А некоторые скрины показывали, что большая часть дебилов,
— Теперь всё понятно? — уточнил Севостьянов.
Тимур не отвечал. Холодок в груди, преследовавший его с самого момента захвата «маски-шоу», превратился в ледяную глыбу в груди — он оцепенел от страха.
Несмотря на то, что он довольно-таки легко относился к своей жизни, он всегда помнил, что грозит ему, если его поймают. Сейчас ему вспомнились слова Павла о том, что с малолетками лучше дел не иметь…
— Не слышу ответа, — надавил на него старший следователь.
— Да… — пискнул Тимур фальцетом.
— Это приятно, что понятно, — добродушно улыбнулся капитан юстиции. — Теперь рассказывай всё по порядку, с самого начала. Как закончишь — предложу тебе одну опцию, которая может сократить твой срок. Начинай.
И Кузьмин начал.
Он понимал, что чем больше информации сольёт, тем больше шанс на смягчение приговора, поэтому выкладывал вообще всё, что помнил — как они с Павлом начали, как Павел отвалился и так далее…
Следователь не перебивал его.
— … и теперь я здесь, — закончил Тимур. — А что за опция?
— Опция простая — расскажи мне всё, что знаешь о Павле Бродском, твоём давнем друге, — произнёс капитан юстиции Севостьянов. — Мы давно наблюдаем за ним и он нам очень интересен. От объёма сообщённых тобою данных напрямую зависит степень смягчения приговора.
— Я всё, что знаю, уже рассказал, — начал Кузьмин. — Сейчас он не в теме, насколько мне известно. Цветами занимается, вроде бы.
— Вы же были друзьями не разлей вода — почему сейчас не общаетесь? — уточнил Севостьянов.
— Ну… — замялся Тимур. — Да мы с ним поругались из-за наркотиков — он сказал, что мне надо завязывать, мне это не понравилось…
— М-хм… — хмыкнул старший следователь. — Этого слишком мало, Тимур. Рассказывай всё, что знаешь.
— Ну, если честно, когда мы встречались в последний раз, я ему не поверил, — заговорил Кузьмин. — Он приехал на Мерсе и начал чесать, что цветами занимается — так не бывает…
— Верно, — ободряюще улыбнулся ему ФСБшник. — Подробно опиши мне ваш последний разговор.
Тимур рассказал всё, что сумел вспомнить, но, судя по лицу следователя, это была малоинтересная и малополезная ему информация.
— Пароль от его телефона знаешь? — спросил Севостьянов.
— Откуда бы? — нахмурился Кузьмин.
— У вас же был общий сейф, — напомнил ему старший следователь. — Кто ставил пароль?
— Пашка… — вспомнил Тимур. — И там комбинация была «1532».
— Ещё какие-нибудь пароли или коды? — спросил ФСБшник.
— А-а-а! — вдруг озарило Тимура. — Он на телек поставил свой аккаунт — можно с неё на личную почту его выйти!
— Это интересно, — кивнул следователь. — Ещё что-то?