Стеклянная Крепость
Шрифт:
Четырех человек, кромсающих один объект, даже такой большой, как адское растение, было достаточно. Большее количество клинков без тщательной координации означало бы, что нападающие могут порезать друг друга, а Шарина к этому времени видела слишком много сражений, чтобы представить, что «тщательная координация» возможна в разгар одного из них.
Она побежала к следующему растению. Аттапер и Лирес, как и прежде, были по бокам от нее. Она почти ожидала, что Аттапер возразит, но вместо этого он приберег дыхание для лучшего применения.
Множество
С каждым ударом лезвие с хрустом вонзалось в землю под ним. Ей придется заточить его после битвы, но на утонченность не было времени. Ноннус бы это понял.
— «Божья Матерь, благослови душу моего друга и защитника. Божья Матерь, сделай меня достойной жизни, которой он пожертвовал ради меня».
— Назад, ваше высочество! — выкрикнул Аттапер. Не успел он произнести последний слог, как схватил Шарину за плечо и потащил прочь. — У нас нет времени на утонченность.
Растение просело, как масса снега, соскальзывающая с черепицы крыши, набирая скорость, пока не врезалась в твердую землю. Зеленая плоть лопалось в каждом месте, где его разрезало лезвие. Оттуда вытекала лужица полузамерзшей морской воды, пахнущей йодом.
Из массы торчало копье, затем выпало на свободу, когда останки сгнили с обычной внезапностью. Копья там не было, когда Шарина и стражники напали на существо: один из солдат позади них бросил его, пока они сражались, промахнувшись мимо людей по милости Богоматери и не причинив существенного вреда растению, о чем любой идиот должен был бы уже знать!
Шарина начала смеяться. Она сделала два шага к следующему адскому растению, но вокруг каждого существа в непосредственной близости уже было по отряду людей. Она остановилась, ее смех перешел в истерику. Она опустилась на колени и положила свой нож плашмя на землю; она боялась, что порежется, так как безудержно смеялась.
— Ваше высочество? — взволнованно обратился Аттапер. — Ваше высочество!
— Я читала эпосы о Старом Королевстве, Аттапер! — ответила Шарина. Сосредоточенность на разговоре помогла ей восстановить самообладание. — В них во всех есть сражения. Иногда это, в основном, сражения.
— Ваше высочество? — повторил Аттапер, на этот раз в замешательстве, вместо того чтобы вызвать беспокойство.
— Ни разу в эпосе, милорд, — сказала Шарина. — Ни разу. Ни разу не был убит король, когда один из его собственных людей случайно протыкает его копьем сзади. Я начинаю думать, что поэты — ненадежные проводники в реальность битвы!
Она снова расхохоталась, упершись ладонями в твердую землю. Вокруг нее раздавались торжествующие крики ее людей, когда они очищали Бухту Калф Хед от живых адских растений.
***
Гаррик остановился на краю пропасти. Он ожидал увидеть узкий каньон —
Теперь он понял, что это глупое предположение: пропасть была, более или менее, круглой, насколько он мог судить сквозь туман. Стены были крутыми, слегка осыпавшимися по краям, но во многих местах глубже, насколько мог видеть Гаррик, и почти вертикальными. Он слышал, как где-то над обрывом ревет вода, хотя самих водопадов видно не было. Вероятно, именно они были причиной того, что глубины пропасти были еще более туманными, чем общий ландшафт.
— Это карстовая яма? — спросил Гаррик Птицу, сидящую у него на плече. Он наклонился и потер камень, обнажившийся на дорожке, ведущей вниз. — Этого не может быть! По-моему, это твердый базальт. Провалы находятся в известняке, который разъела вода.
— В жерле огромного вулкана образовался пузырь, — объяснила Птица. — Верх стерся. Это заняло больше времени, чем ты можешь себе представить, — дольше, чем этот мир знал жизнь. Но это случилось.
Она громко фыркнула, затем добавила: — Остался только час дневного света. Нам следует начать спускаться. После захода солнца будет еще опаснее.
— Хорошо, — ответил Гаррик. — Ах, я не могу видеть дальше своей вытянутой руки, когда мы спустимся туда, даже сейчас.
Он не жаловался, просто хотел убедиться, что Птица понимает ситуацию.
— Чуть дальше, — сказала Птица. — Но я буду направлять тебя. Мы будем держаться тропы так долго, как сможем, но если мы встретим отряд Коэрли, нам придется отойти в сторону. Другие существа, как правило, сами научились избегать тропы, но даже это небезопасно.
Гаррик усмехнулся и начал спускаться. Тропа была слишком узкой для вьючного животного, даже для необычайно быстроногого осла, но лишь умеренно крутой.
— Безопасно было, когда я пас овец в деревне, — тихо сказал он. Он подумал о том деньке, когда стая морских волков, огромных морских ящериц, выползла из полосы прибоя. — И даже в этом были свои моменты, — добавил он.
Плотный базальт был скользким от скопившемся на его поверхности конденсата. Тропинка была не особенно ровной — основание горбилось и проседало. Но в некоторых местах тропа была подрезана так, что склон утеса выступал над ней, — это определенно не было естественным.
И это свидетельствовало о значительном износе. В такой крепкой скале на это ушло очень много времени.
— Эту тропу создали люди, Птичка? — спросил Гаррик. Отчасти ему казалось глупым озвучивать этот вопрос, когда он знал, что Птица слышит его мысли, но ему было удобнее притвориться, что это обычный разговор. — Она слишком изношена, чтобы Коэрли могли сделать ее, если они прибыли сюда всего несколько лет назад.
— Обычный разговор с хрустальной птицей, — прокомментировал Карус, ухмыляясь. — В стране болот и теней, с одной действительно глубокой дырой.