Стеклянная Крепость
Шрифт:
Черворан поднялся на палубу и пошел вперед. Она предназначалась для рулевого, офицеров корабля и моряков, которые управляли парусами, когда их ставили.
Чалкус сказал Кэшелу, что, хотя на «Хероне» нет морских пехотинцев, у гребцов под скамьями были мечи или копья и плетеные щиты. У «Херона» был и таран, но если бы они оказались запертыми вражеским судном, команда с дикими криками перепрыгнула бы через борт другого корабля, выхватив оружие.
Чалкус сказал, что именно так сражались пираты, и, судя по шрамам, которые Кэшел видел на теле этого парня, он
Илна первой поднялась по трапу. Теноктрис последовала за ней, одной рукой держась за пояс Илны. Пожилая женщина не стеснялась делать это; она знала, что может потерять равновесие. Кэшел был последним в очереди, держа сумку и посох в левой руке, чтобы правой можно было подхватить Теноктрис, если она поскользнется.
Трап был узким, но даже в этом случае он предназначался только для сухопутных жителей: Чалкус и его матросы копошились на борту, как стая обезьян. Кэшел с таким же успехом сделал бы это сам — он не был моряком, но с его силой и посохом для поддержки он мог взобраться по отвесной стене вдвое выше своего роста, — но он шел ради Теноктрис, а это означало оставаться рядом с ней.
Когда пассажиры оказались на центральном мостике, Чалкус выкрикнул приказ. Двойная горстка мужчин вскарабкалась на выносные опоры и опустила весла, чтобы укрепить узкий корпус. Рулевой отвязал тросы, привязывающие кормовую стойку к мачте и рее, воткнутые в песок в качестве кнехтов, пока судно находилось вне воды. Чалкус оставил парусные принадлежности на берегу, так как «Херон» уходил не дальше, чем они могли видеть на горизонте.
Когда люди на борту расселись, Чалкус нараспев крикнул: — Заплати мне или отправишься в тюрьму! Верни мне мои деньги! Команда на берегу бросилась вперед, поднимая и выталкивая «Херон» в гавань.
— Заплати мне, моряк! Чалкус пел, а мужчины тащили корабль весь оставшийся путь. — Верни мне мои деньги!
«Херон» резво подпрыгивал, легкий без веса экипажа, который поддерживал его. Гребцы перемахнули через выносные опоры с обоих бортов, уравновешивающие корпус, и быстро скользнули на отведенные им скамейки, чтобы разобраться с веслами.
Кэшел положил руку на плечо Теноктрис. Ему показалось, что старуха вцепилась в поручень сильнее, чем того требовала качка.
— Все плавания, которые я совершала в ту эпоху, в которую родилась... — начала Теноктрис. Она стояла между Илной и Кэшелом на узкой палубе, поэтому повернулась, чтобы посмотреть на них своей кривой улыбкой. — Были на торговых судах, и, как правило, на старых пузатых к тому же. Иногда я думала, насколько приятнее было бы находиться на изящном, быстроходном военном корабле.
Она не стала облекать остальную часть своей мысли в слова, но в этом и не было необходимости. Кэшел и его сестра ухмыльнулись в ответ.
Флейтист на корме вместе с Чалкусом заиграл прелестную фарандолу, пока гребцы вставляли весла в уключины. Затем, в ускоряющемся ритме флейтиста, они начали грести в унисон. «Херон» начал скользить вперед, стабилизируясь
Теноктрис слегка расслабилась. Кэшел убрал руку с ее плеча, но остался готов схватить ее в любой момент.
«Херон» прошел устье гавани и вышел в открытое море. Поверхность моря была немного более неровной, но гребцы держали ритм, и короткий корпус не качался. Чалкус вышел вперед, насвистывая отрывок из песенки, которую он пел, спуская корабль на воду.
— Миледи Теноктрис, — сказал он с поклоном, который был скорее ласковым, чем насмешливым. — Я держу легкий ход, который парни могли бы поддерживать в течение всего дня, но мы так и пойдем, учитывая, насколько близко это место.
Он кивнул в сторону столба пара, поднимавшегося со стороны носа корабля. Легкий ветерок наклонил колонну на восток, и она истончалась и исчезала, но Кэшел уже мог сказать, что она поднимается с единственного участка поверхности.
— Как вы думаете, миледи, это вулкан на дне моря? Чалкус сказал так, что кому-то, кто плохо его знал, могло показаться беспечным голосом.
— Я не знаю, — просто ответила Теноктрис. Она улыбнулась ради общения, а не потому, что в этом было что-то смешное. — Я так не думаю, но я действительно не знаю.
— Ну что ж, — сказал Чалкус, обнимая Илну за талию и на мгновение крепко прижимая ее к себе. Она не ответила, но улыбнулась и не отстранилась. — Мы все скоро узнаем, не так ли?
Кэшел проследил за его взглядом, на этот раз не в сторону пара, а на Черворана, неподвижно стоявшего на носу.
— Этот знает, хотя и не хочет нам говорить, а? — сказал Чалкус.
Илна продолжала вязать узлы, глядя на Черворана. Она выглядела холодно-сердитой, но для Илны это мало что значило.
— Он думает, что знает, — пояснила Илна. — Для большинства волшебников это не то же самое, что знать.
Чалкус коротко кивнул. Он упер руки в бока и встал, подбоченясь. — Мастер Черворан! — позвал он. — Я собираюсь остановиться на расстоянии выстрела из лука от дыма и развернуться.
Черворан повернулся, и у Кэшела снова возникло ощущение, что части тела волшебника работают вместе не совсем так, как следовало бы. — Я должен быть близко, — ответил он. — Это необходимо.
— Вы будете настолько близко, насколько я захочу подойти и обеспечить, чтобы корабль был в безопасности, — отрезал Чалкус. — Это на расстоянии выстрела из лука!
Он вернулся на корму, двигаясь скорее по-кошачьи, чем на самом деле. Какое-то мгновение Черворан ничего не предпринимал. Его глаза по-прежнему были устремлены туда, куда только что смотрел Чалкус, вместо того чтобы последовать за моряком.
Облако пара приближалось. Оно покрывало значительный участок моря, достаточный, чтобы проглотить «Херон», если бы они нырнули в него. Кэшел был рад, что они этого не сделают, но он бы доверился Чалкусу в чем-то подобном, если бы тот сказал, что все будет в порядке — или Теноктрис, конечно.