Стеклянная невеста
Шрифт:
Она стояла посреди коридора и смотрела на дверь, за которой спешно скрылась плюшевая старушка, и не могла сделать ни шагу. Она знала, что умрет, если сделает хоть шаг, но тут дверь распахнулась, и показался Матвей. Он стоял — небритый, в незнакомой армейской рубашке, и у Светы померкло в глазах, пока длилось мгновение молчания.
Но тут прорвался свет; Матвей шагнул вперед, и, всхлипнув, Света внезапно ощутила себя в его объятиях, и в блаженном ощущении незнакомого запаха рубашки, спиртного, сильных рук, слабых уколов его щеки в ней поднялось сияющее, как солнце, тепло,
— Значит, и думать нечего, — сказал Матвей почти ей в ухо, — все само собой…
Матвей, отстранив Свету, секунду смотрел на нее с незнакомым выражением, потом, на что-то решившись, натянул куртку на плечи и поспешил с ней вниз. Скоро она вновь оказалась на улице, но уже не одна; Света в круглом шлеме сидела на сиденье мотоцикла, крепко прижималась к Матвею, под ними ровно рокотал могучий мотор, темнеющий синий воздух рассекал луч фары, и они мчались вперед и вперед, конечно, к счастью.
Мимо ее глаз проносились машины, деревья, дома — все обрывками, смешиваясь с мысленными образами, которые в этот момент ее ничуть не задевали, а просто мелькали в голове, как эти машины, деревья, дома… С радостью представила она огорченное лицо тетки, которая, конечно же, не предвидела такой ход событий, не предвидела, что Света сама решится прийти, нарушить ее планы… Тетку сменяло обиженное лицо папы, спешившего увидеть дочь, сразу убежавшую… Постовой милиционер нерешительно поднял полосатую дубинку в их сторону, но тут же отвернулся… Длинный горбатый мост взметнул мотоцикл с седоками прямо к пустому еще небу… Скорее всего едут в клуб… Пустынные и темные корпуса впавшего в летаргический сон завода, куда они свернули…
Неожиданно они притормозили, потом свернули внутрь ржавого корпуса с разбитыми стеклами в темных провалах окон. Остановились и слезли с мотоцикла. Матвей завел мотоцикл за большой металлический лист, прислоненный к стене. Света с удивлением и любопытством оглядывалась вокруг — здесь они еще не были.
— Я думала, мы в клуб едем, — сказала она.
Он не ответил. Прикрыв мотоцикл еще одним листом, но уже фанеры, он взял ее за руку:
— Пошли.
— Куда? — поинтересовалась она, следуя за Матвеем.
— Там увидишь.
Его ответы были сухи. Сдержанны. Он о чем-то напряженно думал. Или, вернее, действовал и говорил так, как человек, на что-то решившийся. Свете было все равно, лишь бы быть сейчас с ним.
Они шли внутри заводского корпуса. Вдоль стен стояли пустующие станки, вдоль потолка через все помещение проходила толстая железная балка, с которой, перекинутый через блок, опускался большой крюк. Переступая через рабочий хлам, они пошли к противоположной стене. Внезапно из какого-то еще не увиденного Светой прохода выскочила огромная овчарка и, злобно рыча, понеслась к ним. Испугаться Света не успела, потому что овчарка тут же осела на задние ноги, вмиг успокоилась, завиляла хвостом и ткнулась носом в ладонь Матвея.
— Это Машка, — пояснил Матвей, протягивая собаке кусочек чего-то вкусного, судя по той жадности, с которой она проглотила подарок, — она здесь все сторожит вместе с дядей Васей,
Оставив Машку внизу, они по железной лестнице, прилепившейся к обшарпанной стене заводского корпуса, поднялись на второй этаж. Железная площадка, сваренная из толстых прутьев, вела к единственной двери, в которую они и вошли. Здесь начинался вполне обычный коридор, в котором, правда, тоже были заметны следы запустения: отставшие обои, отвинченные ручки дверей, стопки папок на полу, вперемешку с какими-то ржавыми деталями.
Света с любопытством оглядывалась вокруг, время от времени заглядывая в лицо Матвею, который решительно вел ее вперед. Судя по всему, он уже был здесь, может быть, и не раз, во всяком случае, ориентировался здесь вполне уверенно.
— Что здесь было? — спросила Света.
— Заводоуправление, — коротко ответил он.
— Может быть, здесь нельзя посторонним? — поинтересовалась она.
— Нам можно.
Когда они подошли к концу коридора, Матвей вынул из кармана ключ, щелкнул замком последнего кабинета и распахнул перед ней дверь. Вероятно, раньше здесь был кабинет какого-нибудь начальника. Большой письменный стол с настольной лампой, несколько кресел, стулья, две двери, которые Матвей поочередно открыл: туалет, комната отдыха. Посреди комнаты отдыха стоял бильярд, вдоль стены — черный кожаный диван, при виде которого Света с улыбкой взглянула на Матвея:
— Мы здесь будем?
— Да, — помедлив, подтвердил он, — здесь будем.
Он подошел к столу, нагнулся и вынул из ящика телефонный аппарат. Нашел розетку и подключился. Стал набирать номер. Света, чтобы не мешать, еще раз обошла комнату. Против ожидания, пыли здесь было мало. Наверное, специально убирали или, может быть, следили за порядком по распоряжению начальства. В туалетной комнате был и рукомойник с большим треснутым зеркалом. «Плохая примета», — машинально подумала она и вернулась обратно в кабинет.
— Да, все нормально, — стоя прямо у стола, говорил по телефону Матвей. — Так получилось… Да нет же, все вышло само собой… Как хотите, я могу и переиграть… Вот и хорошо… Нет, я гарантирую.
Он положил трубку, секунду смотрел на Свету, но думал о чем-то своем. Потом снова стал набирать номер. Она подошла к нему и сзади обняла за плечи. Матвей дозвонился:
— Дядя Вася! Это я, Матвей… Да, здесь… Нет, точно не знаю. Вот что, у меня просьба. Не мог бы ты сгонять в магазин, у нас тут ничего нет пошамать. Ну и себе, ясно. Там, прихватишь… Чего там… Значит, лады.
Он положил трубку, снял с шеи ее руки и, отойдя к ближайшему креслу, сел. Потом, избегая ее взгляда, пояснил:
— Сейчас сторож придет, я ему денег дам, он нам еды принесет.
— Да я уж поняла, — весело сказала Света, — а мы здесь до утра?
— До утра, — ответил Матвей.
Напевая, Света подошла к нему и попыталась сесть на подлокотник. Он мягко ее отстранил:
— Подожди, сейчас сторож придет.
И верно, тут же раздался деликатный стук в дверь. Матвей подошел к двери, щелкнул замком и вышел. Видимо, не хотел, чтобы сторож видел Свету. Скоро вернулся и закрыл за собой дверь на замок.