Стеклянные крылья
Шрифт:
Йеппе убрал телефон – Анетта не брала трубку, – отстегнул с ремня кобуру и положил в бардачок. Никакого оружия в психиатрическом отделении.
Они вышли из машины и поздоровались со старшей медсестрой.
– Ему стало плохо, в полицейском участке случилась истерика. К сожалению, пришлось связать ему руки. Я прошу прощения.
К машине подошла старшая медсестра с зонтиком.
– Привет, Исак, у тебя все хорошо?
Опустив глаза, он дал вывести себя из машины. Он не реагировал на вопросы и на
Неужели в Дании есть молодые люди, у которых правда нет никакого будущего? Неужели ничего нельзя сделать?
Йеппе не был готов с этим смириться. Когда тебе семнадцать лет, мир – это кладезь возможностей, жизнь – большое, живое будущее. А не бесконечно повторяющаяся, но недостаточная забота и коротание дней в одиночестве.
Когда они дошли до комнаты Исака, Фальк перерезал стяжку на его запястьях – Исак лег на кровать, повернувшись к взрослым спиной.
Старшая медсестра подала Йеппе знак.
– Мы дадим Исаку успокоительное, чтобы он отдохнул. Вы пока не подождете за дверью?
Йеппе и Фальк вышли в коридор, давая группе воспитателей и медсестер спокойно заняться Исаком. Они ждали молча, Фальк сцепил руки в замок на животе, Йеппе погрузился в свои мысли. Через десять минут дверь открылась, и в коридор тихонько вышла старшая медсестра.
– Он заснул.
Йеппе серьезно кивнул.
– Рад слышать, но вы сами наверняка догадываетесь, что нам нужно допросить Исака, как только это будет возможно. Мы до сих пор не знаем, замешан ли он в убийствах. Как нам лучше поступить?
Старшая медсестра нервно улыбнулась.
– Даже не знаю. Исак полтора дня провел без лекарств и без того чувства безопасности, к которому привык. Не говоря уже о том, как тяжело он отреагировал на случившееся. Может, мы решим все завтра утром, когда будет понятно, в каком он состоянии?
– Придется. – Йеппе указал на дверь комнаты. – Кто-то из сотрудников отделения может сегодня ночью за ним присмотреть?
Медсестра кивнула.
– Мы оставим дверь приоткрытой и будем периодически к нему заглядывать.
– Хорошо. Под окном мы поставим двух полицейских. Пока у нас не будет сведений о связи Исака с убийствами, нам придется постоянно здесь дежурить. Вы не против?
Старшая медсестра подняла руку, собираясь спорить.
– Маловероятно, что Исак имеет к тем убийствам какое-то отношение. Даже немыслимо…
Йеппе перебил ее.
– Мы понимаем. Но все равно должны его допросить.
Мимо них энергично прошагала женщина в зеленых очках, резко остановилась и взяла старшую медсестру за руку.
– Она вас нашла?
Старшая медсестра непонимающе на нее посмотрела.
– Недавно заходила Анетта Вернер и спрашивала вас. Урсула
Йеппе напрягся.
– Анетта Вернер? Вы уверены, что ее именно так звали?
Женщина в зеленых очках охотно закивала.
– Блондинка, крепкая. Сильная.
Это могла быть только Анетта.
Старшая медсестра отделения нахмурилась.
– Я ее не видела.
Женщина в очках покачала головой.
– Наверно, уехала. Если у нее что-то важное, она еще заедет.
Йеппе не обращал внимания на непонимающий взгляд Фалька.
– Мы позвоним завтра утром и договоримся насчет допроса Исака. До свидания.
Он потянул за собой Фалька, обходя медсестру Урсулу Вихман.
Они пробежали под дождем до парковки, где их ждала машина. Йеппе оглядел припаркованные автомобили, но машину Анетты не заметил. Во что она вляпалась? Неужели ведет расследование во время декрета?
Типичная Анетта Вернер. И как раз вовремя, когда Йеппе предстоит унизительная передача дела Томасу Ларсену, который на десять лет моложе.
Когда они укрылись в машине, он достал телефон и снова набрал ее номер. Телефон выключен. Йеппе оставил короткое сообщение.
– Что здесь делает Вернер?
Фальк завел машину и включил дворники.
– Бог знает. Но ее машины здесь нет, наверно, она уехала. Давай возвращаться в управление, пусть комиссар срезает звездочки с моих погон.
Фальк воздержался от комментариев – переключил передачу и выехал на Тагенсвей.
Он закрыл за собой дверь и тут же ее запер. Затем вынул из плаща предмет. Нож с деревянной рукояткой и четырехугольным лезвием.
– Это называется секач. Раньше таким ампутировали конечности, если начиналась гангрена. Купил в интернете под именем Бо Рамсгорда, как и скарификатор. Старинный, но острый. Садись на каталку.
На секунду Анетта застыла, глядя на поблескивающий в его руке нож. Она его точно не одолеет. Ее единственная надежда – слушаться и постараться выиграть время. Или разжалобить. Она села на каталку.
Держа нож на уровне лица, он схватил ее за правую руку.
– Ложись и не дергайся. Держи здесь, я ремень затяну.
Анетта сделала всё, как он велел, не видя ни единой возможности вырваться. Ее парализовало – как во сне, когда приближается грохочущий поезд, а ты не можешь уйти с рельсов.
Он умело привязал ее к каталке: сначала одну руку, потом другую, затем обе лодыжки и, наконец, затянул еще два ремешка, чтобы она не сгибала пальцы. Все это время он держал нож, а ладони даже не дрогнули.
– Я к твоим делам отношения не имею.
Анетта пыталась говорить ровно, но голос дрожал, выдавая страх. Мозг лихорадочно работал, перебирая варианты.