Стеклянные тайны Симки Зуйка
Шрифт:
– Нора Аркадьевна, я готов.
– Хорошо… – она глянула вслед вышедшей из комнаты Варваре Олеговне. – Сима, голубчик, можно попросить тебя об одной услуге?
– К… какой? – подозрительно сказал он и почему-то смутился.
– Если нетрудно, называй меня не по имени-отчеству, а «тетя Нора». По крайней мере, во время поездки. Так оно будет… естественнее. И понятнее для окружающих…
Симка смутился еще сильнее.
– Хорошо, но… тетя Нора…
– Спасибо, голубчик.
…И опять было метро. И Красная площадь, поразившая Симку бесконечностью
По отполированной миллионами ног брусчатке тетя Нора и Симка пришли к ступенчатому мавзолею. У входа, приподняв подбородки, застыли часовые. На широченной каменной доске были четко вырублены два слова:
ЛЕНИН
СТАЛИН
Было непонятно, почему, если Сталин натворил столько всяких злодейств, он лежит рядом с добрым и мудрым Ильичом. Симка шепотом спросил об этом тетю Нору.
– Думаю, это ненадолго, – вполголоса ответила она.
Мавзолей был нынче закрыт для посетителей. Симка вздохнул с деланным сожалением. Конечно, с одной стороны это интересно, а с другой… по правде говоря, он побаивался смотреть на покойников, пускай даже таких знаменитых.
В Кремль в тот день тоже почему-то не пускали. Тетя Нора сказала, что это не беда, можно прийти завтра. А пока они обошли Кремль снаружи, походили по центральным улицам, и Симка увидел много того, о чем раньше слышал и читал: знаменитую гостиницу «Москва», Большой театр, остатки Китай-города, Моссовет, памятник Юрию Долгорукому (о нем тетя Нора отозвалась без одобрения: «Слишком помпезное изваяние…»). Посидели в прохладном кафе, попробовали московского мороженого. Оно было чудесное, жаль только, что мало, а попросить вторую порцию Симка постеснялся.
После этого погуляли еще – Симка вертел головой как заведенный – и снова оказались у Москвы-реки. Здесь, у каменных ступеней, была пристань катеров, которые назывались речными трамваями. Постояли в очереди за билетами, заняли места на кормовой палубе и поплыли вдоль гранитных берегов, мимо многоэтажных прибрежных улиц, мимо густого парка с каруселями и колесом обозрения, под высоченными мостами. Тетя Нора что-то рассказывала, но Симка пропускал слова мимо ушей. Ему хватало того, что он просто видел.
Навстречу попадались такие же речные трамваи и длинные грузовые теплоходы – гораздо больше тех, что в Турени. Симка отметил это с некоторой завистью. Ну, оно и понятно: Москва – порт пяти морей. «А зато по нашей реке, а из нее по другим можно попасть в Ледовитый океан, – утешил свою гордость Симка. – Недаром на старинном гербе Турени кораблик»…
Сошли на пристани под береговыми кручами. Зеленые откосы были не в пример выше тех, что над родной Симкиной рекой. Тетя Нора сказала, что это Ленинские горы. Симка сразу вспомнил песню про студентов, которую то и дело передавали по радио: «Друзья, люблю я Ленинские горы, когда рассвет встает над всей Москвой…»
– А раньше они назывались Воробьевыми, – сообщила тетя Нора. – Здесь дали свою знаменитую клятву
Симка что-то слышал. В Турени была улица Герцена, где друг против друга располагались городской театр и цирк. Так он и сказал.
– Обязательно прочитай его книгу «Былое и думы». Чудесное сочинение, – посоветовала тетя Нора. Мягко так, ненавязчиво.
Она все советовала ненавязчиво. Например, как отучиться размахивать руками, когда шагаешь по улице, или как правильно держать нож и вилку (это, когда обедали в вагоне-ресторане). Мама тоже учила Симку приличным манерам, но мамины наставления он не очень-то запоминал. А не слушаться тетю Нору Симка стеснялся. И сейчас ответил, что ладно, обязательно прочитает книжку Герцена…
Во время разговора они поднимались по дорожкам, аллеям и ступеням все выше, выше. Кругом темнела прохладная листва старых лип и дубов. Дубы Симка видел впервые, в Турени их не было. А за деревьями, за рекой все шире делалась панорама города. И когда оказались на береговой площадке, у перил из красного гранита, Симка задышал так, словно хотел вобрать в себя все громадное пространство…
Столица уходила за дымчатый горизонт. Острыми скалами вздымались высотные дома. Искрились купола. Симка различил вдали Кремль. А ближе, недалеко от реки…
– Нор… тетя Нора, это что? Еще один Кремль?
– Это Новодевичий монастырь. Очень знаменитый. Туда царь Петр заточил свою сестру Софью, чтобы не устраивала смуту. Слышал про такое?
– Ага. В кино видел…
– Вот и хорошо. Только лучше говорить не «ага», а «да»…
– А это стадион Лужники?
…Столица словно специально готовилась, чтобы удивить приезжего Симку. Знаменитый стадион был открыт совсем недавно (по сравнению с возрастом Москвы). И еще «недавнее» был построен знаменитый метромост через Москву-реку. Симка видел, как за его стеклами мелькали вагоны.
А над бесконечным городом, над зелеными кручами, среди которых приютилась маленькая белая церковь, над рекой с катерами и теплоходами стояли все те же кучевые, похожие на острова облака, которые Симка видел из вагона.
– А теперь смотри… – тетя Нора мягко повернула Симку за плечи, спиной к берегу. И Симка опять чуть не ахнул вслух. Над ним вздымал свою великанскую башню со звездой университет. В точности такой, каким Симка видел его на снимках и в кино, только в тысячу раз необъятнее. Симка уже слышал где-то, что от смотровой площадки до университетских ступеней ровно километр, но казалось, что громада здания придвинулась вплотную.
Они с тетей Норой пошли по широкой аллее мимо бюстов, бассейнов, фонтанов, и гигантское строение вздымалось, и Симкина голова задиралась все сильнее. Чуть не отвалилась…
Недалеко от университета они снова спустились в метро. Поехали к центру. За стеклами метромоста мелькнула река. На ней уже заметна была предвечерняя желтизна.
Когда подходили к дому, Симка вдруг почувствовал, что ноги еле слушаются. И все вокруг было слегка размытым, как при взгляде сквозь волнистое стекло.