Стеклянный дом
Шрифт:
«Одинокая, – подумал Петер, когда они позвонили в дверь. – Она должна быть чертовски одинока».
Дверь медленно открылась, на пороге возникла дама – богемное существо без возраста. Одежда на ней была таких ярких цветов, что делалось больно глазам.
Петер предоставил Фредрике вести разговор: представиться и изложить суть дела.
– Нас интересует, видели ли вы раньше вот это.
При виде золотых часов на ладони у Фредрики Хелена невольно попятилась:
– Где вы их нашли?
– Может быть, мы сначала
Квартира выглядела потрясающе: потолки высотой метра четыре с барельефами, белые стены, роскошный паркетный пол. Несколько скромных произведений искусства на стенах, пара личных фотографий. Дизайнерские шторы и настоящие персидские ковры на полу заставили бы мать Петера позеленеть от зависти.
Хелена Юрт провела их в гостиную, предложила сесть на большой диван, развернутый к окнам, а сама опустилась в кресло напротив.
Фредрика протянула ей часы и внимательно наблюдала за Хеленой, пока та их разглядывала.
– Мы обнаружили это в земле в Мидсоммаркрансене.
– В земле? – Хелена приподняла брови.
– Вы наверняка слышали об этом в новостях, – сказал Петер. – Поначалу, на прошлой неделе, там было обнаружено тело молодой женщины. Ее звали Ребекка Тролле.
– А еще вы обнаружили тело мужчины. – Хелена откинулась на спинку кресла.
– Да, и его личность нам не удалось установить, – тихо и деловито продолжал Петер. – Но неподалеку от него были найдены эти часы, и мы предполагаем, что они попали в землю одновременно с ним.
– И вы думаете, что часы могли принадлежать мужчине?
– Да, – ответила Фредрика.
Хелена Юрт взвесила часы на руке – кажется, унеслась в мыслях куда-то далеко. Очевидно было, что эта вещь пробудила в ней воспоминания, и Петер уже не сомневался, что часы приобрела она.
– Я купила их в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, – сказала она. – Моему тогдашнему мужу, Элиасу Юрту. Это был подарок ему на пятидесятилетие. По случаю юбилея мы устроили тогда большой прием, пришло множество народу.
Хелена поднялась, достала с полки фотоальбом. Наблюдая за ней, Петер отметил, что она движется куда грациознее других восьмидесятилетних дам, которых ему доводилось встречать.
Она положила перед Петером и Фредрикой раскрытый альбом, показывая снимок Элиаса Юрта, сделанный в день его пятидесятилетия. Это был высокий статный мужчина с суровым лицом. Часы были у него на руке.
– Все те годы, что мы прожили вместе, Элиас отличался мрачным настроением. Возможно, его мучила наша бездетность, но я подозреваю также, что он страдал депрессией. В те времена психиатрия находилась не на том уровне развития, как сейчас. Люди не обращались за помощью только потому, что у них плохое настроение, а стискивали зубы и шли дальше.
Петер разглядывал фотографию Элиаса Юрта – лицо казалось знакомым.
– Чем он занимался?
– Он был адвокатом.
Похоже,
– Где он сейчас? – спросил Петер.
Хелена посмотрела на часы, которые по-прежнему держала в руке:
– Он уехал в Швейцарию через год после развода, в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. – Она подняла глаза и посмотрела на Петера. – Однако вы думаете, что именно его нашли в земле Мидсоммаркрансена?
– Мы это предполагаем, но не уверены. Теперь, когда вы сообщили нам имя владельца часов, мы надеемся подтвердить его личность при помощи зубоврачебной карточки.
Хелена отложила часы, вид у нее был задумчивый. «Не похоже, чтобы она сильно расстроилась», – подумал Петер.
– Вы с ним поддерживали связь после того, как он уехал в Швейцарию? – спросила Фредрика, словно прочтя его мысли.
– Нет, мы совсем не общались.
– Когда вы видели его в последний раз?
– В феврале восемьдесят первого. Он пришел ко мне на нашу старую квартиру и сказал, что собирается за границу.
– Вы удивились?
– Да. Раньше он никогда не говорил о подобных планах.
– Он не объяснил, почему собирается уезжать?
Улыбка промелькнула на лице Хелены и исчезла так быстро, что задним числом Петер не взялся бы утверждать, что действительно ее видел.
– Нет. А после того, как уже было сказано, мы не поддерживали связь.
Фредрика выпрямилась, положив руки на колени, молча размышляя над тем, что ей стало известно об этой паре из служебного реестра полиции.
– Разве это не странно? Все же вы были женаты более двадцати лет. Он больше ни разу не приезжал в Стокгольм? Вы не переписывались?
Лицо Хелены приобрело задумчивое выражение.
– Не знаю, с какой стати я должна оправдываться и объяснять, почему я и мой бывший муж не поддерживали связи после того, как он покинул страну. Но мы действительно не общались после развода, собственно, и тогда, когда он все еще жил в Стокгольме. Мне кажется, расставание нам обоим пошло на пользу.
Но почему разводится пара, прожившая вместе более двадцати лет? Что могло настолько рассорить их, что они совсем перестали общаться? Петер подумал об Ильве и их временном разъезде. Не будь мальчиков, неужели они совсем прервали бы все контакты? Ему было сложно это себе представить.
– Почему вы развелись? – спросил он, надеясь в душе, что вопрос не будет воспринят как слишком нескромный.
– По разным причинам. У нас больше не оставалось общих интересов и ценностей. С годами он выработал мировоззрение и стиль жизни, которые оказались мне чужды.
– Так это вы выступили инициатором развода? – спросила Фредрика.
– Да, именно так.
Петеру почудилось нетерпение в голосе Хелены, которой уже стали надоедать их слишком личные вопросы. Он решил сменить направление разговора.