Стеклянный дом
Шрифт:
Турбьерн проигнорировал ее вопрос.
– Получателем денег являлся Элиас Юрт. Не в качестве автора, а в качестве его юридического представителя. Но когда мы стали разыскивать его, чтобы выяснить, кого же он представлял, он уже успел смыться за границу. И нам не удалось его выследить.
Он снова рассмеялся коротким сухим смешком:
– И ничего удивительного, раз он все это время лежал в земле в Мидсоммаркрансене.
– Но почему вам так важно было узнать, кто написал книги?
– Из-за
– Какого фильма?
Тут зазвонил ее мобильный телефон – громко и надрывно. Она автоматически протянула руку, посмотрела на дисплей – номер незнакомый.
– Фредрика Бергман.
Сначала молчание. Потом голос Спенсера:
– Ты должна приехать в Упсалу. – Она услышала, как он на секунду заколебался. – Меня арестовали.
В первый момент Алекс не понял, где произошел сбой. Почему полиция Упсалы решила задержать Спенсера Лагергрена? И как это могло произойти в Стокгольме, а его не проинформировали?
– Они отправили запрос в паспортную службу, – сообщил Петер, докладывая ему ситуацию некоторое время спустя. – Чтобы узнать, если он соберется покинуть страну.
– Но с какой стати, черт подери, ему бежать из страны, если его обвиняют в сексуальных посягательствах? – пробормотал Алекс.
– Потому что вчера девица, которая настрочила на него заявление, снова пришла в полицию с новыми данными. Она пошла ва-банк, обвиняет его в изнасиловании.
Алекс на какое-то время лишился дара речи.
– В изнасиловании?
Петер кивнул:
– Полиция Упсалы подозревала: Лагергрен опасается, что новые данные выплывут наружу, и постарается покинуть страну, чтобы отсидеться.
– И когда он пришел за новым паспортом…
– У них появились основания для задержания.
Алекс положил ладони на затылок:
– Мне все-таки не верится, что он виновен.
– Однако мы не знаем, зачем он пошел и заказал себе новый паспорт.
– А зачем он мог это сделать?
– Потому что паспорт был ему нужен.
Алекс медленно покачал головой:
– Тут что-то другое.
Их разговор прервал негромкий стук, взгляды обоих устремились на дверь.
– Простите, что вмешиваюсь, – сказал Турбьерн Росс, – но, мне кажется, я располагаю важной информацией, которую обязан сообщить вам.
Звук его голоса заставил Алекса на мгновение замереть, вернуться к делу о смерти Ребекки Тролле.
– Заходи, – пригласил Алекс.
И тут у него возникло чувство, что он совершает непростительную ошибку, допуская в расследование своего друга и коллегу.
Джимми Рюд знал, что он дурак. У него беда с головой. Голова ударилась о камень и сломалась. Он знал, что именно поэтому не может жить один,
Однако иногда ему становилось тяжело. Все-таки Джимми жил не с братом и его семьей, а со своими друзьями в пансионате. Иногда он уставал от них, от их разговоров в кухне или гостиной, поэтому здорово, что у него есть своя комната, где можно побыть одному со своими мыслями.
И своими наблюдениями.
Джимми неподвижно стоял у окна и смотрел на газон между его домом и домом напротив. Вот там опять мужчина, смотрит в комнату тетеньки. Джимми знал, что в этой комнате живет тетенька, он видел ее почти каждый день. Иногда она сидела внутри, а иногда, даже зимой, – на своей крошечной террасе, на которой сейчас и стоял незнакомый мужчина. Джимми задался вопросом, видит ли тетенька мужчину, заглядывающего в ее окно. Наверное, видит, хотя похоже, что мужчина следит за ней исподтишка. Как будто это игра.
Вот уже во второй раз Джимми смотрел на этого муж чину и, сам не зная почему, побаивался. Поэтому он надеялся, что тетенька не видит его, а иначе она бы тоже испугалась.
Внезапно мужчина зашевелился и двинулся к приоткрытой двери в комнату. Джимми затаил дыхание: а что, если он хочет тетеньке зла?
Джимми вытащил мобильный телефон, хотел позвонить Петеру. Но в прошлый раз тот не пожелал его слушать, Джимми прекрасно это помнил. Может, ему поможет кто-нибудь из сотрудников?
Мужчины не было видно. У Джимми заболел живот. Времени на размышления нет. Он должен что-то предпринять.
Открыв свою дверь на террасу, Джимми вышел наружу. На ногах у него не было ботинок, но было так тепло, что это не имело значения. У него толстые носки.
Ему понадобилось меньше минуты, чтобы подойти к окну тетеньки, но вдруг Джимми понял, что не знает, как дальше быть. Постучать в дверь, позвать ее, крикнуть «привет»? Пожалуй, не стоит. Вместо этого он прижался к стене рядом с окном. И услышал голос мужчины.
– Если ты молчала тридцать лет, то можешь молчать до самой смерти, – говорил голос. – Поняла, что я сказал?
Джимми подумал, что тетенька, видимо, ничего не понимает, потому что она молчала.
– Теа, я знаю, почему ты молчишь, – проговорил мужчина тихо. – И ты знаешь, что я знаю. Ты молчишь, чтобы защитить своего сынка, и это я прекрасно понимаю.
Мужчина сделал паузу.
– Но если утону я, утонет и он. Я утоплю его, пусть это будет последнее, что я успею сделать. Слышишь меня?
Поначалу было совершенно тихо. Потом Джимми услышал голос тетеньки, которую, как он понял, звали Теа.