Стеклянный Дворец
Шрифт:
Но теперь времени совсем не осталось. Они прибудут на пристань через несколько минут. Раджкумар ворвался в каюту с громким криком:
– Долли, мы дома! Пойдем...
Когда она не ответила, Раджкумар резко остановился. Она сидела на кровати, сжавшись в комочек, уткнувшись лбом в колени, одетая по такому случаю во хтамейн из красного шелка.
– В чём дело, Долли?
– Раджкумар дотронулся до ее плеча и понял, что она дрожит.
– Что случилось?
– Ничего, - она пожала плечами, стряхнув его руку.
– Всё в порядке. Я выйду позже, просто позволь мне посидеть здесь, пока не сойдут остальные.
Раджкумар знал, что лучше не пытаться выяснить причину ее опасений.
– Хорошо, - ответил он.
– Вернусь за тобой через двадцать минут.
– Да. К этому времени я буду готова.
Долли осталась на
– Долли...
Она подняла голову и увидела, что Раджкумар ведет кого-то в каюту - маленького, полного и похожего на сову человека, одетого в серый костюм и фетровую шляпу. Посетитель приподнял шляпу и так широко улыбнулся, что его глаза почти исчезли в складках морщинистого лица. Долли поняла, что это Сая Джон, и это знание испугало ее еще больше. Этой встречи Долли боялась больше всего. Раджкумар столько рассказывал о своем наставнике, что в ее мыслях Сая Джон стал кем-то вроде свекра, которого нужно бояться и почитать или, возможно, бороться с ним, она понятия не имела, какие между ними возникнут отношения. Теперь, столкнувшись к ним лицом к лицу, Долли бессознательно сложила руки в приветствии по-индийски, в силу многолетней привычки.
Он засмеялся и быстро пересек каюту. Обратившись к ней по-бирмански, Сая Джон сказал:
– Взгляните, у меня кое-что для вас есть.
Долли обратила внимание, что он говорит с сильным акцентом.
Сая Джон потянулся к карману и вытащил завернутый в тонкую бумагу золотой браслет с филигранью. Взяв Долли за запястье, он надел браслет ей на руку.
– Он принадлежал моей жене, - сказал Сая Джон.
– Я приберег его для вас.
Долли повернула браслет вокруг запястья. Полированное золото сияло в просачивающемся из иллюминатора пестром свете. Сая Джон обнял Долли за плечи, и под его рукой она почувствовала, как страхи исчезают. Она робко взглянула на него и улыбнулась.
– Он прекрасен, Сая. Я буду его беречь.
Наблюдающий с порога Раджкумар увидел, как сгустившаяся в последние дни вокруг Долли пелена рассеивается.
– Пойдем, - быстро произнес он.
– Идемте. Гаари ждет.
В экипаже, по пути на Блэкберн-лейн, Сая Джон снова потянулся к карману.
– Для тебя, Раджкумар, у меня тоже кое-что есть.
Он вытащил маленький сферический предмет, тоже завернутый в тонкую бумагу, и осторожно вручил его Раджкумару.
Развернув обертку, Раджкумар обнаружил похожий на губку мячик, сделанный из сероватых нитей, сплетенных друг с другом, как шерсть. Он поднес мячик к лицу, сморщив нос от непривычного запаха.
– Что это?
– Каучук, - Сая Джон использовал английское слово.
– Каучук?
– Раджкумар узнал слово, но едва помнил, что оно означает. Он протянул мячик Долли, она понюхала его и отпрянула - запах был скорее человеческим, чем ботанического происхождения, запах выделений человеческого тела, похожий на пот.
– Где ты это взял, Сая?
– озадаченно спросил Раджкумар.
– В своем родном городе, Малакке.
Когда Раджкумар уехал в Индию, Сая Джон тоже путешествовал, он отправился на восток, в Малайю, посетил друзей и родственников со стороны жены. Он остановился в Малакке, чтобы сходить на могилу жены. С тех пор как он был в Малакке в последний раз, прошло уже несколько лет, и он сразу же заметил - за это время что-то изменилось, происходили какие-то новые процессы. Многие годы, сколько он помнил, Малакка была медленно умирающим городом, ее порт заиливался, а торговцы разъезжались - либо на север, в Пенанг, либо на юг, в Сингапур. Но теперь внезапно Малакка изменилась, в илистых венах старого города буквально ощущалось биение нового убыстряющегося ритма. Однажды друг отвез Саю Джона в пригород, в то место, которое он, Джон Мартин, помнил с детства, в этом районе когда-то находилось множество садов со специями, где вились лианы черного перца. Но теперь лианы исчезли, их место заняли длинные ряды красивых саженцев с тонкими стволами.
Сая Джон пристально разглядывал деревья, но не силах был их опознать.
–
– Каучук.
Примерно девять лет назад мистер Тан Чай Ян, выходец из известной семьи перанаканских китайцев [26] Малакки, превратил свой перечный сад в плантацию каучука. В 1897 году это казалось безумием. Все советовали ему этого не делать: каучук считался рискованным бизнесом. Мистер Ридли, куратор сингапурского ботанического сада, годами пытался заинтересовать британских плантаторов попробовать выращивать каучук. Имперские власти в Лондоне потратили целое состояние, чтобы украсть в Бразилии достаточное количество семян. Но мистер Ридли первым признал, что может пройти десять лет, прежде чем каучуковая плантация начнет давать продукцию. Узнав об этом, европейские плантаторы в Малайе отступили. Но мистер Тан Чай Ян не послушал предостережений и сумел получить млечный сок от своих деревьев всего через три года. Теперь все, даже самые робкие британские корпорации, последовали его примеру, сажая гевеи. В город хлынули деньги. Компания "Б.Ф. Гудрич" направила своих представителей из Акрона, штат Огайо, призывая плантаторов Малайи сажать новое растение. Это был материал новой эпохи: следующее поколение машин не сможет работать без этого незаменимого материала, поглощающего трение. В новейших автомобилях имелись десятки резиновых деталей, рынок был практически бездонным, а прибыль - выше, чем можно вообразить.
26
Перанаканские китайцы - так называют потомков китайских иммигрантов 15-17 веков в Британскую Малайю (расположенная на Малайском полуострове часть современной Малайзии плюс Сингапур) и Индонезию.
Сая Джон навел справки, поговорив со знающими людьми о том, как сажать гевеи. Ответ был всегда коротким: больше всего плантатору нужна земля и рабочая сила, семена и саженцы достать легко. А из двух самых важных вещей проще всего было с землей, рабочая сила оказалась в дефиците. Британское колониальное правительство поглядывало в сторону Индии, чтобы снабдить плантации кули и рабочими.
Сая Джон начал обдумывать идею купить немного земли для своего сына Мэтью. Он быстро обнаружил, что цены на землю вокруг Малакки взлетели, ему посоветовали поехать на север, в направлении сиамской границы. Сая Джон отправился туда, еще не вполне убежденный. Он знал, что был слишком стар, чтобы начинать серьезный новый проект, но можно было рассчитывать на Раджкумара - он знал, как найти рабочих, и, конечно, всегда оставался Мэтью, который уже многие годы жил в Америке. Никто точно не знал, чем Мэтью там занимается, в последний раз Сая Джон слышал, что сын отправился на восток, в Нью-Йорк. Некоторое время назад пришло письмо, Мэтью сообщал о поисках работы и ничего о намерении вернуться домой. Возможно, именно это и нужно было, чтобы вернуть Мэтью домой - большое новое предприятие, которым Сая Джон не мог заняться самостоятельно, нечто, принадлежащее Мэтью, нечто, что Мэтью мог создать сам. Сая Джон представлял, как стареет, живя рядом с Мэтью - мальчик обзавелся семьей и детьми, они живут вместе в тихом местечке, в окружении деревьев и зелени.
Эти мысли еще оформлялись в его голове, когда с палубы парома он заметил идеальное место: южный склон горы, затухшего вулкана, который вздымался над долиной, как голова фантастического зверя. Место было дикое, покрыто джунглями, но в то же время недалеко от острова Пенанг и порта Баттерворт.
– Я приобрел там землю, - сказал Сая Джон Раджкумару, - она ждет того дня, когда вернется Мэтью.
Раджкумар, только что женившийся и предвкушавший удовольствия семейной жизни, не был расположен воспринимать слова наставника всерьез.
– Но, Сая, что Мэтью знает о каучуке или плантациях?
– Не имеет значения. Он узнает. И, конечно, у него ведь есть ты. Мы станем партнерами, все трое - ты, я и Мэтью.
Раджкумар пожал плечами.
– Сая, мне об этом известно даже меньше, чем Мэтью. Мой бизнес - древесина.
– Древесина - это прошлое, Раджкумар, ты должен смотреть в будущее, а если и существует дерево, на котором растут деньги, то это гевея.
Раджкумар почувствовал, как Долли прижалась к нему в тревожном вопросе. Он слегка толкнул ее локтем, словно отвечая: это просто стариковская блажь, не стоит беспокоиться.