Стекляный лабиринт
Шрифт:
– Точно свихнулся, - пробормотал Мамонов, ошалевший от такого неожиданного поворота дел.
– Это он серьезно?
– Вполне. Сейчас он одевается.
– Он, может, пьяный?
– предположил подполковник.
– Нет, абсолютно трезвый.
– Это хуже.
– Да он сдвинулся на своей религии, ты бы слышал, что он тут нес!
– Я уже слышал это вчера.
– Миша, что же нам делать, ведь наших детей посадят, ты понимаешь, это?!
– она уже кричала в телефонную трубку, а из глаз текли слезы.
–
"Позвонить Гусю, сказать, чтобы тот послал людей и убрал старого придурка. Но это долго, прокуратура в двух шагах от его дома. Да и надо еще найти человека, который согласится пойти на такое дело, все-таки не кто-то, а сам мэр. Тут нужна решимость..."
– Миша, ну сделай хоть что-нибудь! Надо его как-то остановить!
"Как?!
– подумал Мамонов.
– Кто его может остановить?"
Но тут в голову ему неожиданно пришла совсем простая мысль.
"Только жена и сможет его остановить".
– Валя, у вас где-то был пистолет?
– спросил Мамонов.
– Да, есть, небольшой такой.
– Найди его.
Не понимая, зачем это нужно, Валентина метнулась к стенке, открыла бар и начала в нем рыться, нещадно вышвыривая на пол шкатулки с украшениями, папки с документами. Наконец она нашла то, что искала. В шкатулке с палехской росписью лежал небольшой пистолет, "ПСМ", приобретенный Стародымовым года три назад по совету того же Мамонова. Взяв пистолет, она вернулась к телефону и, тяжело дыша от волнения, спросила:
– Я нашла его и что теперь?
– Возьми его в левую руку, ты ведь левша?
– Да. Взяла.
– Там сзади, с тыльной стороны, есть такой выступ. Отожми его назад.
– Отжала...
– Теперь передерни затвор. Сделала? Молодец. А теперь слушай. Стрелять лучше в висок, желательно один раз. Можно в сердце, но это хуже, можно промахнуться, и он будет еще долго жить.
Наконец до Валентины дошло, на что ее толкает Мамонов.
– Так ты... предлагаешь мне убить Сашу?
– запинаясь, спросила она.
– А что, разве есть другой выход?
– спокойно спросил Мамонов.
– Ты же говорила, что ради сына способна на все. Вот и останови его. Не бойся, я тебя прикрою, изобразим это все как самоубийство или, наоборот, как убийство по заказу претендентов на кресло мэра. Главное, ты не бойся. Сделаешь это, я приеду, и все будет хорошо.
– Нет, я... я не могу вот так, сразу!
– Можешь!
– Мамонов говорил жестко и уверенно.
– Ты все можешь! Потому что ты любишь своего сына. Разве не так?
– Да...
– слабым голосом сказала она, впадая в транс от слов подполковника.
– Я сделаю.
– Ты же не хочешь, чтобы он сидел в тюрьме, долго сидел.
Дверь спальни открылась, и Александр Иванович Стародымов, в черном парадном костюме,
– Саша!
Стародымов остановился на пороге, обернулся на вопль жены.
Та быстро пробежала через прихожую, вскинула пистолет двумя руками и, почти вплотную приставив его к виску мужа, со всей силы нажала на спусковую скобу указательным пальцем. Грохнул выстрел, голову бургомистра отбросило в сторону, громоздкое тело начало заваливаться вправо и, упершись в дверной косяк, сползло на пол.
Пальцы не подчинялись Валентине Павловне, она с трудом разжала их, выпустила пистолет, и тот мягко шлепнулся на упругий линолеум. Подойдя к телу, она потянула его за плечо и, когда оно полностью завалилось на пол прихожей, закрыла входную дверь. После этого Валентина вернулась в комнату, подняла телефонную трубку и, нисколько не сомневаясь, что ее по-прежнему слушают, сказала:
– Миша, я сделала это.
Глава 29
Когда на милицейском "уазике" увезли арестованных, ставших заплывшими от побоев лицами похожими на разъевшихся бурятов, Колодников начал думать, что делать дальше. Он решил загнать в ангар "Ауди", оставив автомат в багажнике, и прихватить лишь пистолет Мысина. Но вторая машина, старенький патрульный "жигуленок", неожиданно сдохла и никак не хотела заводиться.
– Она еще по дороге начала барахлить, а сейчас и искра пропала!
– чуть не плача объяснял водитель.
Андрей разволновался. Его не оставляло ощущение, что в его отсутствие в городе происходит что-то не то. Это можно было назвать как угодно: предчувствием, интуицией, в душе он рвался в город со страшной силой.
– И как же нам отсюда выбираться?
– спросил он Пашу. Тот, как всегда, невозмутимо пожал плечами, и кивнул в сторону "Ауди":
– Только на ней.
Майор покосился в сторону их трофея. Это, конечно, выходило за все рамки уголовно-процессуальных мероприятий, по идее машину надо было отдать в руки бригады криминалистов, те бы сняли все отпечатки пальцев, зафиксировали все вмятины и наличие оружия. Но сейчас в городе творилось нечто, напрочь ломающее все устоявшиеся нормы и каноны делопроизводства. Кроме того, у них на руках остался еще один человек - преступник, нуждающийся в срочной медицинской помощи, неудачливый Шурик Медведкин.