Стена
Шрифт:
Я открыл глаза. Тихо и с опаской. «Сейчас я увижу загробную жизнь». Взор уткнулся в пахнущий пылью асфальт. Я ощущал, как что-то сильно давит на тело, и никакого облегчения не возникло и в помине. Разве трупу не чужды ощущения? Чуть подергав рукой, я понял, что еще в состоянии двигаться. Холод лестницы пронзал дрожащую грудь. Неторопливо повернув шею в сторону соседнего здания, я удивился. Часть пожарной лестницы уткнулась в него мертвой хваткой. Шум на время прекратился, и зловещие шипы перестали прознать здание дальше. Едва заметные слезы проступили на моих глазах, и я был благодарен. Не ясно кому или чему, но я просто был искренне благодарен.
Высунув руку
Сегодняшнее утро по всем фронтам оказалось леденящим. Погодой, настроением и случившимся – все доводило до дрожи. Я аккуратно ощупал свое лицо и зашипел. Потихоньку на землю начали падать маленькие осколки. Я вытаскивал их один за другим, поспешно покидая переулок. Острая и горячая боль пробегала по отдельным частям лица, заставляя морщиться еще сильнее. Дойдя до дороги, ноги остановились, повинуясь городскому инстинкту. Последний кусочек прозвенел и приземлился под моими ногами. Мне было предельно ясно, что лицо следует чем-то перемотать, ибо кровь небольшими струйками текла с щек по шее. Я снял куртку и бросил ее на землю. Футболка слетела с торса. Вскоре повязка была готова. Едва успел вытереть кровь и обмотать раны, как сильный порыв ветра сильно ударил справа, принеся пронизывающий холод. Я повернулся и застыл в оцепенении.
Вместо просторных улиц, домов и труб заводов, которые еще утром клубили дым недалеко от моего окна, я увидел Нечто. Громадная темная полоса тянулась от одно конца города, как я предполагал, до другого. Мое сердце жалко стукнуло, разбив прежний ритм, и я ощутил слабость в конечностях. Это Нечто буквально подпирало облака, и чем выше я пытался задрать голову, тем больше ужасался – было ощущение, что там даже самолет не пролетит! Присмотревшись повнимательнее, я понял, что этот мегалит весь состоял из шипов и лишь в некоторых местах имел какие-то странные выступы, различать которые я начал, лишь отходя назад. Странные консоли выглядели как громоздкие башни, которые словно делили Это на секции. Секции Большой и Черной Стены.
Ветер снова ударил по мне. Я понял, что он бьется об эту Темную Твердь и бумерангом возвращается в мою сторону. Глаза застили слезы, но не потому, что мне хотелось плакать, а потому, что от порыва воздуха появилась какая-то морось, которая жгла слизистую. Я не находил слов. В голове не бурилил мысли. Я словно напоролся на живое чудовище, вид которого заставлял безмолвно отходить назад, даже не пытаясь сопротивляться. Так величественно выглядел этот Монолит, что вызывало лишь древнее как мир желание – сделать все, лишь бы не оказаться у него на пути. Ноги путались, дыхание пыталось покинуть меня навсегда, но я шел и шел, не понимая, чего ожидать в следующий миг. Решение пришло само.
В небе возникла странная вспышка, так, что вся улица словно на миг озарилась солнечным светом, а потом раздался гул. Темная фигура затрещала, и мне захотелось тут же умереть. Земля под ногами поскакала как сумасшедшая, и мне только
Метры сгорали под моими ногами, потихоньку перетекая в километры. Улицы вокруг становились лишь серыми и размытыми бликами. Среди них порой мелькали черные пятна, словно желающие прикоснуться ко мне. Что-то било в нос, и мне хотелось выплюнуть легкие. Ноги тяжелели, но я бежал и бежал. Не знаю, сколько бы я так несся, но в какой-то момент суета вокруг прекратилась, и я решил остановиться. Храбрости обернуться у меня не хватило, но бетон под ногами внезапно успокоился. Я услышал ужасающий кашель, эхо которого распространялось дальше по округе. Затем настала тишина. Я медленно подошел к ближайшему уцелевшему зданию и, оперевшись на стенку, сполз вниз и присел около порожка.
Район, в котором я жил, сгинул под Стеной, размеры которой не укладывались в голове. Ее бесшумные гусеницы похоронили под собой все то, что я считал родным. Это случилось в мгновение ока, и я чуть не стал частью потери. Все, что раньше казалось таким безопасным и беззаботным, отныне являлось сущим адом! Я ждал, что умру от ржавчины в воде, что меня застрелит маньяк, но нет! За мной катилась громадина, происхождение и сущность которой, не в силах объяснить даже самый гениальный человек на свете. Улица внезапно залилась истерическим смехом. Вопиющие клыки, рев и безумная мощь была примерно в паре километрах от меня, и я ничего не мог поделать! Оно убивало, оно забирало жизни! Теперь я понял, как ощущали себя тараканы, когда над ними заносили туфлю. Тараканом теперь был я. Гребаным жалким никчемным тараканом.
Зачем вообще продолжать бесмыссленные попытки спастись? Отдать свою жалкую душонку и пусть делает со мной что захочет…
– Душонку… – уже вслух повторил я.
«Не будет теперь каких-то посиделок за телевизором, корпоративных встреч. Больше ничего живого в этой жизни. Ни пива, ни игровой партии в кругу знакомых. Не будет больше никого рядом. Почему я брошен сюда один? Неужели мне нельзя было подсунуть еще хоть одну живую душу? Разве я много прошу? Я благодарен за свое чудесное спасение, но чего оно стоит? Зачем оно? Перед кем мне хвастаться сказочной удачей, словно я хорошо бросил кости?»
Понимание пришло не сразу, и когда я все-таки его осознал, чуть вновь не выпустил наружу слезы.
– Черт бы меня побрал! Вячеслав! Как же я мог забыть!.. – хлопнув по обмотанному лбу, воскликнул я.
Во всем этом безумии могла найтись безопасная зона. Небольшая, ненадежная, но все-таки хоть какая-то. Не знаю, насколько вероятно, что там меня будут ждать, но там еще наверняка не застали то, с чем столкнулся я. Внутри появилось спокойствие. Дыхание выровнялось, а напряжение стало менее заметным. Ко мне вновь вернулось самообладание, а это значит, можно дальше идти к своей цели. С новоприобретенной надеждой это будет намного проще. Мои глаза в последний раз глянули назад, различая над крышами темную линию грядущих разрушений. Этого наверняка можно избежать. Пора идти.