Стены молчания
Шрифт:
Боже мой, а я и не понял. Но мне хотелось услышать его мнение.
— Почему? — сказал я. — Ведь это была не моя машина.
— Даже после того как мы докажем, что вы не были владельцем машины, могут возникнуть прения по поводу того, что на вас лежала обязанность остановить мистера Карлсона, так как он находился под воздействием кокаина.
— Как в случае с барами? — сказал я.
Точера удивленно вздернул брови и отложил письмо:
— Я потрясен. Вы знаете об этих делах?
Только поверхностно. Вошедший в поговорку бармен наливает мертвецки пьяному покупателю пятнадцатую порцию,
— Но вам сначала надо доказать, что соблюдать осторожность было необходимо, — сказал я. — По-моему, это не тот случай. И я не знал, что Джей Джей был в состоянии наркотического опьянения.
— Или у вас не было достаточно оснований полагать, что он был в состоянии наркотического опьянения.
— Совершенно верно.
Мне понравился его ответ, но он что-то недоговаривал, и это беспокоило меня. Точера не смотрел на меня. Его глаза бегали по углам комнаты, словно он разыскивал там пыль.
— Я согласен с вами, что необходимо соблюдать осторожность, — сказал он. — Но кто-нибудь может попытаться создать новый прецедент на этом деле. Поэтому мы должны опираться на улики. — Он еще не загорелся желанием защищать меня.
— Ну а как насчет того, чтобы доказать, что я не был владельцем этой машины? — спросил я. — Показать, как я был подставлен. Вы собираетесь достать документы? Провести расследование? Найти людей для наведения справок? Найти людей в салоне «Макларен», в «Дэлавер Лоан», допросить их в суде, выяснить, как Джей Джей провернул это дельце?
— Всему свое время.
У нас не было этого чертового времени. Время было сейчас.
— Мистер Точера, — сказал я, — мне хотелось бы почувствовать, что вы заинтересованы в этом деле, что вам не терпится биться за меня.
Он снисходительно глянул на меня, но его глаза все еще блуждали.
— Конечно, я вас понимаю. Но, как я уже говорил, это сложное дело, и нам пока еще не угрожает судебное разбирательство. Мы можем держать полицию в подвешенном состоянии вечно. Нам необходимо предугадать действия людей, тогда мы сможем выработать определенную стратегию.
Что за абсурд, мистер Точера. Речь шла о том, чтобы понять, кто же платит по счету. Мистер Точера был волынщиком, а я к тому же еще и не платил ему, но я догадывался, кто заказывал музыку.
— Я должен информировать мистера Мэндипа о том, как меня представляют, — мягко сказал я.
На мгновение Точера замер.
— Я буду иметь это в виду, мистер Бордер.
Потом я разложил сильно помятый лист ответчиков и истцов на столе.
— В этом деле стороны будут размножаться, как кролики, — сказал я. — Я надеюсь, вы не обидитесь, но эта схема могла бы помочь вам.
Глаза Точера теперь избегали еще и бумаги:
— Я уже давно этим занимаюсь, — проговорил он. — И я не буду советовать вам, как делать наброски меморандума о размещении ценных бумаг.
Я потянул к себе этот клочок бумаги.
— Понял, извините.
Он слегка похлопал меня по спине:
— Ладно, все в порядке. Это все напрягает, я знаю, но я буду рядом с вами на протяжении всего вашего пути. Расслабьтесь
Я сдержанно кивнул.
— Итак, все в порядке, — сказал Точера. — Я сейчас возьму у вас показания, это займет около часа. Затем завтра я набросаю ответ мистеру Рихтеру из «Маршал и Форестер». А еще займусь теми вещами, о которых вы мне говорили. А на ваш план мы посмотрим как-нибудь в другой раз.
Когда Точера закончил со мной, я пошел в свой кабинет окольными путями. Было самое время зайти в управление кадрами «Клэй и Вестминстер».
Назвать этот отдел «управлением» было еще одной бюрократической причудой Кинеса. Это была небольшая комнатка, разделенная перегородкой. Этим отделом руководила бой-баба по имени Барбара. Она также управляла библиотекой. С тех пор Ламберхерст прозвал ее варваром.
Чтобы взять у нее что-нибудь, обычно требовалась повестка в суд, подписанная президентом, если только человек не был демократом. Поэтому я был очень удивлен, когда она дала мне личное дело Полы, сухо поинтересовавшись, видел ли я еще какие-нибудь смачные катастрофы недавно.
В деле в основном были документы из больницы. Даг, недавно почивший муж Полы, израсходовал много бумаг и денег. Бедный Даг. Он немного оставил Поле для воспитания подрастающего поколения. Вообще-то я никогда не расспрашивал ее о муже, мне всегда казалось, что этот вопрос был под запретом. Еще в папке лежала целая куча бумаг по поводу ее индивидуального сберегательного пенсионного счета с отложенной уплатой налога, открываемого работодателем. Я никогда особо не вникал в вопрос о пенсиях, пока сам не стал заниматься своей собственной. Заявление Полы о приеме на работу. Стандартная бюрократия. Места ее прежней работы. Я просмотрел их и закрыл папку. Меня интересовал только один раздел, и у меня заняло немного времени прочитать его, но это многое объяснило.
Покидая царство Барбары, я наткнулся на Кинеса. Он чуть не сбил меня с ног:
— Черт тебя подери, Фин, ты не можешь оставаться на рабочем месте более пяти минут? Я везде тебя ищу.
— Какой смысл сидеть на рабочем месте? У меня нет работы. Ты все у меня забрал и раздал ее, как Дед Мороз. Помнишь?
— Следи за языком. В любом случае у тебя теперь есть работа. Мэндип хочет увидеться с тобой сегодня в восемь в отеле «Реджент».
— По какому поводу, Шелдон?
Он уже удалялся от меня, ускоряя шаг.
— Сам узнаешь, — рявкнул он через плечо.
— Мальчик Мэндипа на побегушках, — пробормотал я и пошел в сторону своего кабинета.
Сев за стол, я оперся на локти и стал всматриваться в свой план, который Точера столь явно проигнорировал.
Недоставало потенциального ответчика.
Я добавил «Шустер Маннхайм» в список. В кавычках я подписал «Контингент слияния с „КиВ“».
Если у «Клэй и Вестминстер» возникала проблема, тогда проблема возникала и у «Шустер Маннхайм». Если же слияние продвигалось вперед, это было то, что нужно.