Стены молчания
Шрифт:
Я вспомнил, что не был в музее уже четыре года. Я ни разу не был даже в музее «Метрополитен», не говоря о его филиале, примостившемся на далеких манхэттенских высотах. Я понял, что Кэрол любила ходить в музеи, любила галереи, концерты в Центре Линкольна и все остальные мероприятия подобного рода. Книги и картины в ее квартире говорили об этом. Я представил ее сидящей по-турецки на полу книжного магазина «Барнс и Нобель» в отделе классической литературы в поисках новых переводов греческих поэтов.
Я взглянул на часы. Было три. Я торопливо
Несмотря на то что монастырь Кюкса находился в самом центре комплекса, солнце было еще достаточно высоко, чтобы его лучи могли попадать в маленький дворик, окруженный галереей, которая с одной стороны была погружена в тень, а с другой купалась в солнечном свете. Я прошелся по галерее, восхищаясь капителями и резным орнаментом: закрученные листья, обезьяны, сосновые шишки, львы, скачущие человечки и еще всякая белиберда, которую я не мог разобрать. Кэрол нигде не было. Я заглянул в сам дворик — симметричные клумбы и дорожки, расходящиеся от центрального бассейна, возможно, старинной купели. Растений еще было слишком мало, чтобы спрятать кого-либо от солнца, и место казалось пустынным.
— Фин.
Я повернулся. Кэрол стояла в тени. Она подошла ко мне, на ней было то же платье, что и на похоронах Джей Джея. Аккуратно уложенные волосы светились, как в рекламе шампуня-кондиционера. Если бы это был настоящий монастырь, она являла бы угрозу для принявших монашеский обет.
Я поцеловал ее в губы. Они еле шевельнулись в ответ.
Я кивнул в сторону монастыря.
— Приятное местечко, — сказал я. — Что заставило тебя выбрать его?
— Оно было поблизости, — рассеянно ответила она, глядя в сторону монастыря.
Поблизости? Канада была ближе к Уолл-стрит, чем это место.
Кэрол села на деревянную скамейку, я опустился рядом.
Она пристально смотрела на двор. В ярком солнечном свете каждый лепесток синих и желтых цветков четко выделялся. Здесь текла тихая размеренная жизнь. Даже ветерок не мог залететь в эту чашу безмятежности. Моей маме понравилось бы это место. Она знала названия всех цветов, их полные латинские названия. Она могла бы вести с монахами беседы об античности, прогуливаясь по саду и восхищаясь творениями Господа. Возможно, их охватывала бы гордость за таланты человека. Конечно, этот сад не мог быть разбит здесь более чем шестьдесят лет назад, но он был наполнен вечностью ушедших лет.
Кэрол ритмично раскачивалась, как тогда, в своей квартире. Она потирала руки, словно мыла их. У нее были обгрызены ногти, и на тыльной стороне ладоней были царапины.
— Парень, который умер? — сказала она.
— Эрни Монкс.
— Да, он. — Она стала снова потирать руки, а потом вцепилась в край скамейки, — Что с ним произошло? Ну, может быть, это не так уж и важно, просто я преувеличиваю. — Она выглядела, как человек, который сел не на тот автобус, стесняется попросить водителя остановиться и поэтому едет до следующей остановки.
—
— Джей Джей знал его.
— Знал Эрни Монкса?
— М-да.
— Я так не думаю. Эрни как-то говорил мне, что не знает Джей Джея.
— Они знали друг друга, — убедительно повторила Кэрол. Но она наверняка ошибалась.
Я лишь отрицательно покачал головой:
— Мы с Джей Джеем часто говорили о людях из «Клэй и Вестминстер», и об Эрни в том числе. В особенности об Эрни — он был экстравагантным человеком. Джей Джей никогда не говорил, что встречался с ним. Ведь не было никаких причин, чтобы скрывать это?
— Возможно, была причина. Я не думаю, что Эрни Монкс особо любил Джей Джея. По-моему, они не нравились друг другу.
— Эрни никогда ничего подобного не говорил. Он знал, что произошло с Джей Джеем, знал, что я был там. Но он никогда ничего не говорил, Кэрол.
— Эрни знал Джей Джея, — она колебалась. — Они встречались друг с другом, — сказала она, — и сильно спорили.
— Когда? О чем?
— Я не уверена, возможно, об Индии, они использовали такие слова… Чак Кранц тоже использовал их. И ты. «Бадла» было одним из них. Я не знаю, Фин, я чувствую себя такой тупой. Но Джей Джей умер… Этот Бомбей… И теперь еще Эрни Монкс. Мне просто надо было выговориться. Я надеялась, что во всем этом появится смысл. Но он не появился. Забудь, что я говорила.
— Ты была там, когда произошел этот спор?
— Чего ты хочешь?
— Либо ты была там, либо кто-то рассказал тебе об этом.
— Да, по-моему, так и было. — Кэрол казалась раздраженной. Она хотела закрыть тему, но ее слова все еще звенели у меня в ушах, как назойливая муха, которая никак не желала улетать.
Я не хотел заканчивать этот разговор:
— Ну так что? Ты была там или кто-то тебе рассказал?
— Да что с тобой, Фин? Я не твой чертов свидетель. — Кэрол сняла черные очки и вытерла их о рубашку.
— Ты попросила меня прийти сюда.
— Лучше бы я этого не делала.
— Хорошо, что ты сделала это. Мне кажется, то, что ты сказала, очень важно. Я еще не знаю почему, но думаю, что это важно.
— Они встретились, вот и все. Они спорили. Люди встречаются и спорят все время. Здесь нет ничего такого. Кроме того, что Джей Джей совершил самоубийство, а у Эрни Монкса был сердечный приступ.
— Я не думаю, что Эрни умер от сердечного приступа. Но даже если это так и было, то это абсолютно неверное объяснение причины его смерти.
Я рассказал Кэрол о том, что видел в его ванной. Она прикрыла рукой рот.
— Господи, это ужасно, — она положила руку на мое колено. — Ты был там, ты это сам видел? — прошептала она.
Я кивнул.
— Боже, как ужасно! — Секунду она выглядела сбитой с толку. Но потом как будто решилась на что-то. — Я была там, — сказала Кэрол. — Я имею в виду, я присутствовала при споре Джей Джея и Эрни Монкса.
— В офисе «Джефферсон Траст»?