Стены молчания
Шрифт:
На улице духота усиливалась резким запахом рыбы, который разносился по всему району. Грузовики везли свежий улов на предстоящий день, и из их кузовов сыпались тина и лед на неровную мостовую. Я подумывал о том, чтобы окольными путями добраться до дома, уж очень не хотелось видеть всю эту нелицеприятную картину. Я уже не раз так делал, возвращаясь из офиса после тяжелой ночной работы. Но в тот день я решил быстрым, неромантичным шагом дойти до Бэттери-парк и лечь спать.
Войдя в холл, я на цыпочках
Нет. Это было бы неправильно, да и вряд ли сработало бы. Но это был запасной вариант, к которому можно будет прибегнуть в самом крайнем случае. Однако если ничего не получится, тогда зачем использовать его? Я покачал головой. Эй, парень, нарисуй еще одну схему. Я все больше запутывался. Я устал и хотел только одного — заснуть крепким сном юриста, который только что очень хорошо поработал.
Я даже не помнил, как лег в кровать.
24
Было десять часов утра, когда Пабло Точера позвонил мне.
— Пабло, сегодня суббота, — пробормотал я спросонья.
— Бог ты мой, а то я не знаю. Я должен подать жалобу на Джима Макинтайра за его варварские требования к сотрудникам.
— Как идут дела? — спросил я, сев на кровати. Жалюзи были опущены, поэтому я не мог сказать, смогу ли сходить в Централ-парк и на час прикинуться нормальным человеком.
— Я провел десять раундов с Манелли по поводу того, что он хочет повесить на тебя.
— И что же он хочет повесить на меня?
— Все — начиная с того, что ты просто стоял на улице и пялился на катастрофу, как тупой британец, и заканчивая убийством первой степени.
— Почему бы ему не покончить с этим делом и не раскрыть все карты? — Тогда бы я подумал, стоит ли мне прибегать к варианту с Кэрол.
— На тебя идут толпы адвокатов, и они идут по головам друг друга. Они выдвинут свои обвинения против тебя, когда будут уверены, что смогут пригвоздить тебя. И они близки к этому. Под конец нашей беседы Манелли успокоился и заявил, что в следующий раз, когда он нанесет тебе визит, единственное, о чем ты сможешь попросить его, это не требовать смертной казни.
— В Нью-Йорке ведь нет смертной казни, не так ли?
— Ты отстаешь от времени, дружище, — усмехнулся Пабло.
— Итак, что мне делать?
— Не знаю. Я обычно не занимаюсь уголовными делами.
Черт!
— Что будет, если я уеду из страны?
— Эй, притормози. Ты хочешь загнать меня в тюрьму?
— Ладно, — я не знал его этических запросов. — Как насчет расследования? Как все идет? Нашли свидетелей? Разузнали правду?
Пабло закашлялся.
—
— Какого рода организационные вопросы?
— Джим Макинтайр хочет, чтобы все было сделано определенным образом, и я, ну… понимаешь… у меня есть пара проблем, которые надо разрешить.
— Что за проблемы?
— Боже мой. Ты хочешь, чтобы меня уволили. Я понял это в ту же секунду, когда Макинтайр поручил мне заниматься твоим делом. Да. У него финансовые интересы.
— Минутку, — я вылез из кровати и начал ходить по комнате, насколько позволяла длина телефонного провода, — доказать, что я не являлся владельцем машины, в интересах всех занимающихся этим делом. Ведь так?
— Это-то я и говорю, но мне кажется, у Макинтайра свой взгляд на это дело. По-моему, есть проблемы с доказательством того, что Джей Джей Карлсон был владельцем машины.
— Господи, а какое это имеет отношение к финансовым вопросам? В любом случае «Шустер Маннхайм» мой адвокат.
— Я так и говорю.
— Скажи-ка это еще раз, — прокричал я. — Чуть громче. ВОТ ТАК, НАПРИМЕР!!!
— Хорошо, хорошо. Успокойся. С Макинтайром не так просто договориться. И он не особо любит, когда повышают голос. Послушай, я меж двух огней. Мое материальное положение зависит от этого дела, и оно может ухудшиться.
— Это твоя проблема, а не моя. Если ты не будешь нормально работать на меня, я найду кого-нибудь другого, кто будет делать все нормально.
— Послушай, я не люблю кидать людей, когда они на грани краха, но ты не найдешь никого, кто сможет выговаривать по буквам свое имя да еще и возьмется за это дело. Ты приносишь неприятности. Любой, кто посмотрит на материалы дела, поймет, что ему придется сражаться с целым Нью-Йорком. Ты будешь самым непопулярным человеком на Восточном побережье. Поверь, я все продумал. Я бы передал тебя кому. — нибудь еще, если бы мог, если бы Макинтайр позволил мне это сделать.
— Это какое-то безумие. — Меня трясло от злости.
— Я позвоню тебе завтра, когда ты успокоишься немного. Может, у меня будет пара хороших новостей для тебя.
— Да, хорошо, — сказал я и швырнул трубку.
Сразу последовал звонок.
— ЧТО ЕЩЕ?
— Говорят, ты не появился в офисе, — это была Кэрол.
— Сегодня же суббота.
— Это же Нью-Йорк. А ты юрист.
Я на время прислонил трубку к плечу. Потом снова сказал:
— Прости, Кэрол. Все идет таким образом, словно меня выпотрошили и набили всякой всячиной, чтобы запечь кому. — нибудь на обед.