Стены молчания
Шрифт:
— Доброе утро, доброе утро, — он положил руку мне на плечо и обратился к администратору. — Это очень важный адвокат из Нью-Йорка. Он наш клиент. Пока он находится в Бомбее, у него будет здесь кабинет, и ему должны оказывать все возможные почести.
Администратор улыбнулась и кивнула головой, протирая красной тряпкой то место, на которое опирался Радж.
Он повел меня по коридору.
— Вам нравится мой костюм? — Он встал передо мной, чтобы я посмотрел на него. — Пьер Карден. Очень хороший.
Я сказал, что он мне очень нравится.
Радж
— И часы. «Омега Симастер», как у Джеймса Бонда, — он понизил голос. — Подделка, но очень хорошая, как вы думаете?
Я не мог не согласиться.
— А теперь я отведу вас в ваш кабинет. Мы все для вас подготовили.
Мы прошли в огромный зал. Здесь ничего не изменилось за последние пять лет.
— Здесь работают все клерки и молодые юристы, — сказал Радж.
Это место больше напоминало ангар. Море столов, все заняты и нагружены горами папок, перевязанных красной лентой. Вокруг столов стояли еще более высокие кипы бумаги, из-за которых было практически не видно работавших мужчин и женщин. Зал свидетельствовал об интенсивной юридической работе в третьем мире.
Вдоль одной из стен располагалась длинная стойка, за которой сновали женщины в сари, принося новые материалы и убирая уже отработанные файлы.
Если не учитывать шума вентиляторов, в комнате было довольно тихо. А как же телефонные звонки? Шутки сотрудников?
Я не настолько любил юриспруденцию, чтобы работать здесь.
Мы вышли из зала в узкий длинный коридор, по обеим сторонам которого располагалось множество дверей. Радж остановился около одной из них и открыл ее.
Комната напоминала мне тот уголок, который был у Мэндипа в Нью-Йорке. Там стоял стол, школьный стул. Серые стены.
— Ваш кабинет, — сказал Радж. — У меня такого нет. Я работаю в главном зале. Но все в порядке, когда-нибудь у меня будет свой собственный кабинет, и это будет здорово.
Если будущий кабинет Раджа будет выглядеть так же, как мой сейчас, то ему лучше остаться на своем прежнем месте.
Аскари выделил мне самый отвратительный кабинет в целом здании. Здесь стоял телефон, огромная корзина для мусора и с десяток черновиков документов, аккуратно выставленных на столе. Я взглянул на них. Никаких бумаг «Типпекс» или «Вайтаут». «Аскари и Ко» SA\950. Сунил Аскари, дело номер 950.
Радж выглядел виновато.
— Надеюсь, вы не обижаетесь за то, что мы поработали над вашими черновыми документами. Несомненно, они превосходны.
— Кто делал поправки? — спросил я.
Радж поправил уже выровненные стопки документов на столе:
— Я сделал это.
Я еле расслышал его:
— Ну, тогда я вообще не обижен.
Радж засиял.
Я показал на обложки:
— Разве на них не должны стоять инициалы Р. Ш.?
Радж нахмурился:
— Не думаю, что клиентам это понравится.
— Когда-нибудь ты станешь партнером, — сказал я.
Казалось, что он был шокирован моим предположением.
— У меня есть потолок. Я далит.
Неприкасаемый. Кастовая
Радж отвернулся и начал рыться в бумагах. Видимо, эта тема была столь же неприкасаемой, как и представитель этой касты.
Наконец он заговорил:
— Аскари хочет, чтобы я сделал для него пару вещей. Поэтому мне придется оставить вас здесь. Ленч принесут в час дня. Если вы хотите что-либо еще: чай, кофе, — он подмигнул, — или пиво, тогда позвоните администрации. — Радж показал на телефон. — Наберите ноль.
— Когда ты вернешься? — спросил я. — Или мне просто уйти, когда я закончу работу, и тогда увидимся завтра?
Радж замахал руками:
— Ни в коем случае. Я вернусь во второй половине дня. Тогда, надеюсь, мне удастся развлечь вас вечером. Я угощаю.
— Конечно, но теперь ведь моя очередь угощать.
После этого он вышел.
Моим первым желанием было собрать все документы в пачку и вернуться в отель, где, по крайней мере, было окно и мини-бар.
Но нет. Это сразу заметят, прокомментируют, и тогда возникнут проблемы. И не только у меня, но и у Раджа. Что-то заставляло меня чувствовать ответственность за него.
В Нью-Йорке сейчас уже поздно. Я занес руку над телефоном, затем убрал ее. Позвоню Пабло Точера утром.
Я просмотрел документы.
Большинство из того, что я написал, осталось нетронутым, но те дополнения, которые внес Радж, были разумными. Никакого бреда, никаких придирок, только соотнесение обстоятельств дела с правом.
Мне не понравилась только одна деталь.
Я вернулся к таблицам и договору купли-продажи. Краеугольный камень договора в проекте «Бадла».
Параграф пятый. Исключительный. Пункт о том, как удержать в узде всех дельцов. Как правило, в этой части описывали, что будет происходить с клиентскими базами после продажи компании, кому будут начисляться доходы, и определялись полномочия бывших владельцев компании. В сделках подобного рода это был очень важный пункт. Часть от пятидесяти миллионов собирались выплатить позже, ориентируясь на то, как пойдут дела после передачи компании в руки «Джефферсон Траст». Это означало, что если какой-нибудь отдел «Джефферсон Траст» вел дела клиентов Кетана, выручка продавцов могла быть урезана.
Мне показалось, что здесь что-то неладно. Но то, что я увидел в подправленном пятом параграфе, вывело меня из себя.
Кетан хотел оставить себе всех индийских клиентов. Ладно. Но он хотел оставить себе и всех нерезидентных индийцев для ведения сделок на индийских биржах. Спорный момент, ну да ладно, договоримся. Однако потом сообщалось, что «Джефферсон Траст» могла оставить себе доход от клиентов, приведенных на последней странице документа.
Я просмотрел этот список. Здесь были все важные компании мира. Казалось, никто не был забыт.