Степь
Шрифт:
Сток сделал несколько широких размашистых шага, практически прижав чистильщика в бревенчатой стене за спиной. И ударил сверху, резким полощущим выпадом. И добавил прямой «тычок» ножом, стараясь пробить Енота в корпус.
Енот ушел в сторону, перенес вес на правую ногу, отбив удар палаша и встретил ножом нож. Лезвия скрежетнули друг о друга, руку чистильщика повело в сторону, но своего он добился. Разве что ничего не получилось, будь Енот обычным «чистым» человеком. Но Сток про это не знал.
Господин старший офицер Тундра, ни дна ему, ни покрышки, легкую смерть и место
Сток коротко выдохнул, еще удерживаясь на ногах. Делать это ему наверняка было тяжело. Длинный клинок Енота вошел в грудную клетку биосолдата на половину, пробив мышцы и ребра. Ножом чистильщик подрубил ему кисть, заставив уронить палаш, а «кабаний» нож, вернее кинжал, отбил ударом ноги подальше.
Биосолдат стоял, хотя с каждой секундой бледнел все больше, да и ноги у него явно подгибались. Ждать Енот не решился, завершив дело быстро и четко. Оказался у того за спиной и перерезал горло. Сток всхрипнул, булькнул и упал головой вперед.
Толпа за спиной Енота загудела, зашумела. Но обернуться и сделать что-то он не успел. В глазах возникла вспышка сверхновой, и чистильщик завалился на труп только что убитого врага.
— Дуэли для чистых, да и не только, в городе запрещены… — Процедил сквозь зубы чернявый костистый малый с нашивками-углами на рукаве красной короткой куртке. Михакк успел шепнуть Бирюку про знаки различия, говорящие о сержанте городской стражи Иркуема, стоящем перед ним. — Хотите сказать, что не знали?
И прицепил на пояс раскладную дубинку, только что отправившую Енота в страну снов.
— Что теперь с ним будет? — Семерка стряхнула ладонь Змея, придержавшую ее руку, потянувшуюся к револьверу. — А, господин сержант?
— Суд, — чернявый показал на Енота двум своим спутникам, уже ожидающим с наручниками. — И лабиринт, завтра.
— Лабиринт? — Бирюк выдвинул вперед челюсть, нахмурился.
— Лабиринт, — повторил сержант, и усмехнулся. — И смерть в нем.
— Какой суд может быть сейчас? — бородач не сдавался, отпихнув от себя что-то шептавшего ему Михакка. — Кто судит ночью?
— В Иркуеме суд ждет своих клиентов постоянно, от рассвета до заката и от заката до рассвета. Вы можете внести плату, и ваш друг окажется в одиночке. Все так делают, если хотят, чтобы осужденный дожил до Лабиринта. Внесете?
— Да, — буркнул Бирюк. — А его самого в суд доставить не надо, получается?
— Что ему там делать? — удивился сержант. — Преступление налицо, свидетелей… стоять, сукины дети, а то зубы с пола собирать придется!
— Ясно… — Бирюк проводил тоскливым взглядом уносимого как колоду Енота. — Пойдемте.
Появившийся наконец-то Горностай вытаращил глаза, завидев стражу с обмякшим Енотом, труп Стока, и своих недавних спутников, спасших его в Степи.
— Змей, останься с Семеркой и позаботься о лошадях. Михакк… — Бирюк замолчал. С потерей Енота обещание Высшему начало терять саму возможность осуществления. Банду Хамзы
— Я пойду с тобой, Бирюк. — Высший поморщился. — Сток был правой рукой Хамзы. Так что часть сделки выполнена.
— Спасибо. Эй, сержант, может, хоть не так рядом их положишь?
Сержант покосился на сваленных друг на друга недавних противников. Кровь Стока, медленно и верно, начала капать на куртку Енота. Мутант посмотрел на начинающего звереть Бирюка и рявкнул на подчиненных. В результате оба тела, живое и мертвое, положили раздельно, накрыв Стока какой-то рваной и вонючей мешковиной, тут же содрав ее с одного из зевак.
Глазеющих на процессию оказалось очень мало. Несмотря на то, что жизнь вокруг так и кипела. Бирюк хмуро рассматривал открытые винные лавки, редкие большие стекла-витрины, за которыми сидели «ночные бабочки», на любой вкус, цвет, предпочтение и выбор. Хотя их оказалось куда меньше, чем в той же Челябе, разве что ассортимент странных женских, и не только, тел выглядел намного богаче, чем в одной из столиц Альянса. Хотя, чему тут удивляться, памятуя о самом городе, где они находились.
Узкие улицы, вымощенные булыжниками, освещаемые несколькими факелами на перекрестках. Дома, выстроенные из чего только можно, вытягивающиеся вверх максимум на три этажа. Желоба канализационного стока, на удивление чистые, не совсем забитые мусором, говном и дохлыми крысами. Последних, так не любимых Бирюком, хватало вокруг и живыми. Большие зверюги, со щенка хорошей псины размером, так и мелькали в редком рыжем свете тут и там.
— Мерзость какая, тьфу! — Бирюк покосился на скрипящую деревянными колесами тележку. — Енот в себя никак не придет, что за черт?
— С ним все хорошо. — Михакк догнал шумное средство передвижения и приложил руку к голове чистильщика. И тут же отскочил, поднимая руку. — Все, сержант. Перепугался за товарища.
Бирюк вздохнул, покачав головой. Что ожидало их впереди? Ответ он получил очень скоро.
— Ведем себя в суде почтительно, не шумим и не доказываем того, чего не было, — сержант лениво махнул дубинкой в сторону каменного угловатого здания, темнеющего на небольшой площади. — Проходим, не суетимся и ждем судью.
— А его куда? — Бирюк показал на удаляющуюся телегу.
— В подземелье, куда ж еще. С утра в Лабиринт. Да, игры начнутся после обеда, так что советую заранее запастись жетоном на проход.
— Я не знаю про что ты… — Бирюк повернулся к Михакку. — О чем речь вообще?
Михакк посмотрел на него и задумчиво почесал нос.
— Лабиринт находится под городом. В нем проводятся игры.
— Правда? И какие… лапта, костяной футбол?
— Да нет. Основная масса — на Арене. Владельцы боевых контор выставляют своих людей, зверей и кого придется. Каждые выходные. Раз в месяц, как правило, проводятся большие игры. Преступников, приговоренных к смерти, отправляют в Лабиринт. Туда же выпускают бойцов и животных. Никакого огнестрельного оружия, только холодное, руки, ноги, зубы и когти. Как-то так, Еноту повезло…