Степень вины
Шрифт:
Мария задумалась.
– Полагаю, что да.
– Но о звонке вы не заявляли, так ведь?
– Нет.
– Но это должен был быть кто-то, кого вы знаете?
По взгляду Марии Пэйджит увидел, что она уже все поняла.
– Вы имеете в виду, – спокойно поинтересовалась Мария, – что моего номера нет в телефонном справочнике?
Шарп была удивлена. Мария предугадала ее вопрос и скрытую за ним ловушку.
– Да. И это в том числе.
Сочувственным тоном Мария ответила:
– Этого я тоже не могу объяснить.
Пэйджит готов был улыбнуться.
Заметившая то же самое Терри шепнула:
– Лучше бы уж суд присяжных – там она бы проскочила.
Пэйджит отметил, что у Терри усталый вид.
– Вы правы, – прошептал он в ответ.
– Вы на самом деле, – спрашивала Шарп Марию, – никому не говорили о звонках?
– Нет.
– Ни полиции, ни друзьям, ни кому-либо на Эй-би-си?
– Нет. Никому. Даже тому, кто продавал мне пистолет. Не хотела выглядеть шизофреничкой.
– Именно по этой причине? А может быть, просто было трудно рассказывать о звонках, которых не было?
Для Марии это не трудность, подумал про себя Пэйджит.
– Проблема не в том, чтобы рассказать, – ответила Мария. – Нет, это не причина.
Шарп бросила на нее циничный взгляд:
– Пистолет специально был куплен для встречи с Марком Ренсомом?
Пэйджит знал, что ответом было: да.
– Нет, – твердо заявила Мария. – Причина очень простая: звонки напомнили мне, что я женщина и живу одна. Как я и сказала инспектору Монку. – Выждав немного, Мария наклонила голову набок и невинно спросила: – Вы, кажется, занимаетесь делами об изнасиловании? Вам никогда не попадались дела об изнасиловании женщин, которые живут одни? – Финальная пауза. – Или, – тон Марии был беспредельно кроток, – об изнасиловании женщин, которых поодиночке заманивают в ловушку?
Шарп повернулась к Кэролайн Мастерс с утомленным выражением лица:
– Ваша Честь, не могли бы вы еще раз объяснить мисс Карелли, что ее задача – отвечать на мои вопросы, а не произносить речи или самой задавать вопросы – риторические и любые другие.
Судья обратилась к Марии:
– Здесь свои правила, мисс Карелли. Вы можете ограничиться тем, что будете давать мисс Шарп ответы, которые ей не нравятся. И она тогда будет больше задавать вопросов, которые вам не нравятся.
Мария слегка улыбнулась:
– Хорошо.
– Хорошо? – с сарказмом повторила Шарп. – Ну, если у вас все хорошо, мисс Карелли, давайте обсудим еще один факт, о котором вы не сообщили полиции. У Марка Ренсома была кассета или кассеты, которые могли дискредитировать вас. Вы забыли упомянуть об этом, верно?
– Протестую, – вмешался Пэйджит. – Я уже задавал этот вопрос, и мисс Карелли на него отвечала.
Шарп перевела взгляд с Пэйджита на судью Мастерс:
– Я хорошо понимаю, почему мистер Пэйджит хочет спрятать концы в воду. Целый час своего допроса он посвятил сокрытию улик и преуспел в этом. Но прививку против перекрестного допроса не сделаешь – и мистер Пэйджит не смог решить главную проблему: заготовить
– Вы только что очень хорошо сказали, – заметила Кэролайн Мастерс, – о том, что недопустимо произносить речи. Мисс Карелли может отвечать на вопрос.
Шарп повернулась к Марии.
– Да, – не задержалась с ответом Мария. – Я не сказала об этом полиции.
– И вы убеждали их, что единственная цель вашего свидания с Марком Ренсомом связана с вашей работой.
Мария ответила не сразу:
– Мне не следовало так говорить. Это было сказано по оплошности.
– По оплошности? А вы не рассказывали инспектору Монку довольно складную историю о сенсационности кассеты Лауры Чейз, о вашем интересе к этической проблеме купли и продажи чужих секретов?
Мария выпрямилась в своем кресле.
– Я говорила правду, – спокойно произнесла она. – Только не сказала инспектору Монку, что среди секретов, которые Марк Ренсом сделал предметом купли-продажи, был и мой. Поскольку, как я уже говорила, мне было очень стыдно.
И снова Шарп несколько замешкалась, но тут же нашла новое направление атаки.
– Диалог с мистером Ренсомом – вашего сочинения? Якобы он говорил вам, что правда важнее врачебной тайны и всяких нежностей и для живых, и для мертвых?
Мария холодно взглянула на нее.
– Он на самом деле говорил это. Лаура Чейз была мертва. Я – жива. – Она помолчала. – Марк Ренсом собирался использовать секрет Лауры Чейз, чтобы заработать деньги, а мой менял на половой акт.
Шарп энергично кивнула.
– Что вы имели в виду, когда сказали инспектору Монку, что с удивлением обнаружили Марка Ренсома одного? Говорили вы так?
– Да. Говорила. – Мария помолчала. – Как я и сказала, я не ожидала шантажа.
– Не ожидали, поскольку, как вы говорили инспектору Монку, рассчитывали, что Марк Ренсом пригласит журналиста?
– Да.
– А вот это уже была не оплошность, так ведь? Это просто ложь. – Шарп выдержала паузу. – Ложь, придуманная для того, чтобы скрыть истинную причину вашего прихода.
Судья Мастерс повернулась к Марии, ждала ее ответа.
– Я не знаю, почему я так сказала, – ответила Мария. – Наверное, потому, что была испугана и в смятении.
– Но вы ведь на самом деле не ожидали встретить там других журналистов?
– Нет, не ожидала. – Мария снова помолчала. – Но и не шла с целью убить Марка Ренсома.
Шарп обернулась к судье:
– Заявляю, что последняя фраза не является ответом на вопрос.
– Согласна, – отозвалась судья Мастерс. – Мисс Карелли, еще раз повторяю, ограничивайтесь только ответом на заданный вопрос. – На лице ее заиграла тонкая улыбка. – В конце концов, здесь муниципальный суд. У нас более высокие требования, чем на президентских дебатах.
В задних рядах раздался смех. Но Пэйджиту было не до веселья, это несколько пренебрежительное замечание сказало ему, что Мастерс решила не вмешиваться в словесный поединок Марни Шарп с Марией. Тень досады мелькнула на лице Марии.