Степная дорога

Иволгина Дарья

Она вспомнила Салиха, который солгал Богам и которого она выкупила за шесть монет со своего головного убора. Как ей не хватало сейчас его безмолвной, но грозной поддержки! И еще она с удивлением поняла, что тоскует без него. Ей захотелось как можно скорее выбраться из этой подземной ловушки и отыскать его в горах. Он не мог уйти далеко…

– Ступайте, – заключила Алаха.

– А ты? – спросила Йори.

– Я остаюсь. У меня еще остались здесь дела…

– Будь осторожна, – прошептала Йори, робко прикоснувшись к руке Алахи.

Алаха с недовольным видом

высвободилась.

– Идите, идите! – сердито повторила она. – Скорее! Сабарат скоро вернется, а я должна успеть…

Она не договорила и махнула рукой:

– Прощайте.

Кутаясь в одеяла, девушки одна за другой выбежали из пещеры.

Глава тринадцатая

КРЫЛАТЫЕ И БЕСКРЫЛЫЕ

Виллины называли людей Бескрылыми. Они не вкладывали, должно быть, в это название никакого оскорбительного смысла. Просто виллины, легкие, самой природой предназначенные для полета, нашли общий язык с симуранами и обрели таким образом крылья. Люди же оставались прикованными к земле. Иной раз в досужее время Салих размышлял минутку-другую надо всем этим. Правда, нечасто. Его, как правило, мало заботили вопросы, никак не связанные с тем главным, что определяло всю его жизнь два десятка лет: с искусством остаться в живых и отыскать виновных в случившемся с ним несчастье. А отыскав – покарать.

А потом в его жизнь вошла Алаха…

Но сейчас, оказавшись в горах, он снова задумался над этим. Виллины, Крылатые Господа, тоже лишены крыльев. Они – не ангелы и не птицы, они всего лишь оседлали крылатых псов – симуранов. Их тело, приспособленное к полетам, сделалось легким, как у птиц. И еще легкой, светлой стала их душа, словно бы омываемая солнцем и ветрами.

Салих не долго оставался один. Когда пещера поглотила Алаху, он решил задержаться где-нибудь неподалеку. Но геройствовать без столку и замерзать без крова и еды у порога тоже не входило в его намерения. Поэтому он двинулся дальше по тропе, зная, что рано или поздно встретит Крылатых.

Так и случилось. Две легких всадницы на лохматых симуранах, казавшихся ослепительными в пронизанном солнцем горном воздухе, пронеслись над ним раз, другой, а затем снизились, и одна из них заговорила с путником. Салих видел, как трудно даются ей человечьи слова, слишком грубые для нежных уст. Виллины общались между собой бессловесно, передавая образы, картины и мысли сразу – из сознания в сознание. Люди были лишены этой благодати. И все же слабый отзвук бессловесного общения долетал и до Салиха.

Девушка, похожая на видение, произнесла:

– Твоя усталость, твой голод, твой холод. Мы все это видим.

И Салих словно со стороны увидел самого себя, одетого в теплые, но делающие его неуклюжим вещи. Увидел свое лицо, обветренное и хмурое, с тревожными глазами.

– Я не хотел нарушать покоя вашей земли, – сказал он, останавливаясь. – Я пришел сюда случайно.

Девушка улыбнулась. Вторая, снизившись, принялась летать вокруг.

– Никто не обеспокоен, – заверила она. – Тебе худо, Бескрылый. Иди с нами!

И Салих, поблагодарив

за приглашение, послушно побрел следом. Вот когда он в полной мере ощутил себя "бескрылым"! Глядя, как резвятся в воздухе молодые виллы, как легко и радостно им общаться друг с другом, с солнечным светом, с горами, он чувствовал себя прикованным к земле, обремененным громоздкой плотью и не меньшей тяжестью давних дум.

Его встретили Крылатые. Совершенство их легких, маленьких тел, странных, неуловимо нечеловеческих и в то же время прекрасных лиц поразило Салиха. "Бескрылый… Бескрылый…" – непрестанно билось у него в голове.

Да, он – Бескрылый.

Толпа расступилась, и показался человек с длинными седыми волосами и гордой, прямой осанкой. Вождь, сообразил Салих. Как здесь принято обращаться к вождям? Как их приветствуют? Не угадаешь ведь: в Саккареме надлежит опускать глаза и низко кланяться, а перед венценосным шадом так и вовсе простираться на земле, раскинув руки; в Вечной Степи за взгляд себе под ноги его чуть не избили в кровь: степняки не любят, когда перед ними кто-нибудь высматривает подземных духов…

Вождь смотрел на гостя и ждал. Ждал терпеливо, спокойно. Даже, пожалуй, доброжелательно.

Что ж, коли так…

Салих поклонился, не спеша, почтительно. Выпрямляясь, молвил, тщательно выговаривая каждое слово:

– Будь здрав и силен, Отец Мужей.

Вождь быстро повернул голову к одной из вилл, пришедших вместе с незнакомцем. Та быстро просвистела, по-птичьи процокала что-то и улыбнулась. Эта улыбка, точно эхом, появилась и на лице вождя. Он жестом показал Салиху, что тот может остаться.

– Я не обременю вас надолго, Крылатые Господа, – заверил Салих, обращаясь к вождю и в то же время вертя головой во все стороны как бы в поисках того, кто понял бы его речь. – Я жду здесь ту, что ушла в пещеры… Видят Боги, я последовал бы за ней даже в самое сердце Самоцветных Гор, где кипит и плавится руда…

Вождь еще раз улыбнулся, терпеливо и приветливо, а затем ушел, оставив гостя на попечение любопытных молодых вилл.

К вечеру Салиха уже замучили. С цветами в волосах, с кружкой козьего молока в руке, он сидел на мягкой траве в окружении девушек и подростков, которые наперебой обучали его своей речи. Он послушно закрывал глаза, когда тонкие, невесомые пальчики прикасались к его векам, и вслушивался в себя, в мир вокруг, в своих собеседников, пытаясь увидеть те картины, что рисовали они в своем воображении.

Иногда перед его внутренним взором пролетало что-то… Земля глубоко внизу, под крылатым псом… Широкие перепончатые крылья симуранов, их жесткая шерсть, их мощные лапы… Тропинка и на ней люди – там, в долине, где все кажется игрушечным… Но чаще он улавливал только свет и веселое, доброе тепло.

"Бескрылый". Этим все сказано.

***

Каково же было удивление Салиха, когда на следующий день он обнаружил, что он – не единственный Бескрылый, нашедший приют у виллинов. Просто тот, второй, сторонился – и своих добросердечных хозяев, нового гостя.