Степная дорога
Шрифт:
"Мое оружие – хитрость, – подумала Алаха. – Пусть считают меня маленькой глупой девочкой. Тем смешнее будет посмотреть, как они удивятся…"
– Ну так мы уходим, – сказал Сабарат, обращаясь к остальным. – Золото должно быть припрятано где-то в глубине пещеры. А вы тут охраняйте девчонок. Стерегите их как следует. Помните, господин Фатагар платит золотом за каждую голову.
– Развлекайтесь по очереди, – добавил северянин, которого называли "Асар". – Пока один трудится, другой пусть охраняет остальных.
– Иди,
– Оставь мне хотя бы одну, – попросил Асар более миролюбивым тоном.
– Это уж как получится! – фыркнул Абахи. Чернявый, вертлявый, он казался Алахе самым отвратительным из всех четверых.
Асар и Сабарат уже скрылись в темноте пещеры. Их исчезновение послужило сигналом к началу отвратительной потехи, которой так жадно ждали оставшиеся сторожить девушек разбойники.
Воцарилась тишина. Мужчины разглядывали пленниц, точно ощупывали их взглядом. И с каждым мгновением улыбались все шире и плотоядней. У Алахи мороз прошел по коже при виде этих ухмылок.
Кера слабо застонала и шевельнула головой. Тоненькая, как тростинка, девушка по имени Йори наклонилась над жрицей, подкладывая свернутое одеяло ей под голову.
– Ну, начали! – воскликнул Абахи и схватил за плечо Данеллу. Он сдернул с девушки покрывало, в которое она куталась. Данелла отшатнулась. Абахи выругался и хлопнул ладонью по своему кинжалу.
– Эй ты! Не будь дурочкой, ладно? Ты ведь не хочешь, чтобы я случайно порезал тебя кинжалом? Клянусь стальной задницей сегванского Бога! Я не сделаю тебе ничего дурного, если ты будешь вести себя хорошо.
Данелла медленно выпрямилась. Губы у нее дрожали, в глазах собирались слезы. Одним рывком Абахи сорвал с нее тунику и громко, напоказ застонал сквозь зубы при виде девичьей наготы. Данелла была очень красива и хорошо сложена. Притянув к себе несчастную пленницу, бандит жадно впился поцелуем в ее пышные губы.
При виде этого Итарра, ближайшая подруга Данеллы, пронзительно закричала от ужаса.
Абахи с недовольным видом выпустил свою жертву, оттолкнул ее и, приблизившись к Итарре, с размаху ударил ее по лицу.
– Заткнись, ты!.. Смотрите у меня – вы все! Я желаю получить свое в тишине и покое, ясно? Я желаю насладиться девчонкой так, чтобы мне не мешали! Учтите, ни одна из вас не останется нетронутой. И нечего распускать нюни! Это судьба всякой женщины – дарить удовольствие мужчине, так что можете не завывать! Только от вашего поведения зависит, будет ли вам больно или же кое-кто сумеет получить от всего случившегося радость.
Он еще раз обвел глазами девушек. Они смотрели на него с ужасом и отвращением. Похоже, ни одну не вдохновляла мысль о том, чтобы получить "радость" от общения с насильниками. Абахи плюнул.
– Награн,
Рыдания Данеллы оборвались. Абахи, немилосердно выкручивая ей руки, утащил ее в темноту. Видимо, за этой пещерой была еще одна, а может быть, и несколько. Одним Богам известно ,как далеко простираются эти подземные ходы и залы.
Алаха прикусила губу. Нет, от этих девчонок нечего и ждать, что они окажут сопротивление бандитам. Восемь девушек. Крепких, здоровых. Их просто так учили: мужчина приходит как господин и берет все, что ему вздумается. Исконное презрение кочевников к оседлым людям, всю жизнь ковыряющимся в навозе, поднималось в душе Алахи. Ни одна даже не подозревает о том, что все вместе они могут одолеть неприятеля. Особенно сейчас, когда бандиты разделились. Восемь против двоих. Да, они могут победить. Даже безоружные.
Но как заронить эту мысль в головы подруг по несчастью? При разбойнике – как его, Награн? – не слишком-то разболтаешься. Тем более, о сопротивлении.
Итарра безутешно рыдала, оплакивая участь Данеллы.
– Она хотела выйти замуж! – сквозь слезы повторяла подруга Данеллы. – Она должна была вступить в брак с честью! За ней давали дом и хорошее поле… Ее будущий муж… – Она захлебнулась слезами и еле выговорила: – Кто же теперь возьмет Данеллу после того, как ее осквернил этот грязный негодяй?
Алаха была согласна. В Степи вообще косо смотрели на девушек, которые отдавали свою любовь кому-либо, кроме будущего мужа. У оседлых народов, она слышала, было немного по-другому. Девушка могла некоторое время жить с каким-нибудь прославленным воином, могла разделять с ним ложе, даже родить от него ребенка. Такая считалась даже более желанной супругой, нежели нетронутая девственница. Ведь она уже доказала и свою привлекательность – на нее польстился сам вождь или какой-нибудь великий боец! – и свою плодовитость.
Вождь, воин – это Алаха еще понимала. Но грязный бандит, работорговец… Алаха вполне разделяла чувства Итарры. Насилие оскверняет.
Алаха присела на пол рядом с безутешной девушкой.
– Ни одна из вас не выйдет замуж, – заметила она.
Слезы блеснули на длинных ресницах Итарры, когда она подняла голову и посмотрела на Алаху.
– О чем ты говоришь?
– Ты плохо слушала этих негодяев, – сказала Алаха. – Разве ты не поняла, кто они такие? Они работорговцы. Они продадут нас всех какому-то мерзавцу. Он называл имя… – Она нахмурилась, вспоминая. – Фатагар, кажется. Этот Фатагар отправил их на охоту за рабынями. Наверняка обещал заплатить ему золотом. Да, он же сказал: "Фатагар платит золотом за каждую голову"… За ВАШИ головы, поняла? Ты подохнешь среди потных простынь на потеху вонючей свинье!