Стервятница
Шрифт:
— Если сербы узнают, что по их стране свободно разъезжает австриец, убьют на месте.
— Не проблема. На время путешествия вы станете французом.
— Вы так и не сказали, куда мы направляемся.
— К морю. Искупаемся, — улыбнулся дю Шандер.
— Насколько я помню из учебника географии, Средиземное море омывает также берега Италии, которая еще не присоединилась ни к одной из воюющих сторон.
Феликс расхохотался.
Голубая малютка «бугатти» несла их мимо скал и клокочущих в пропастях рек, мимо пастушьих хижин, по узеньким, висящим над пропастью дорожкам.
В
Научи меня летать
Глава 1
Пока она не выглядела странно в легком пальто, из-под которого выбивался подол тонкого шелкового платья. Теплая пражская осень позволяла. Моника вставила в мундштук подобранный окурок сигареты и закурила, но без удовольствия. Голод отметал любые мысли, чувства, сосредотачивая ощущения на ноющей пустоте в желудке.
Второй день, как она приходит сюда, каждый раз изучая вывеску, вульгарную и кричащую, не решаясь войти. «Мадлена» — красными буквами на черном фоне в одном из переулков Золотой улочки.
Первые дни Моника бродила по Праге, окунаясь в ее оккультную историю, о которой рассказывал каждый камень. Ей виделись сжигаемые на площадях ведьмы, ютящиеся в крошечных домиках алхимики и Фауст, продающий душу дьяволу в старинном доме на Карловой площади.
Она вошла внутрь, в темноту с каплями огня оплывших свечей.
— Решилась наконец, — приветствовал ее голос, уверенный и усталый: сколько видела его обладательница таких же, как она, потерянных.
На минуту в душу Моники закралось сомнение. Каждой деталью интерьера хозяйка подчеркивала свою принадлежность к миру эзотерики, обстановка располагала к чуду. Монику это слегка смутило. Если Мадлена приобщена к тайнам жизни, к чему ей это внешнее соответствие образу прорицательницы?
— Я тебя видела у моих окон вчера. Садись.
Моника смотрела на нее, одетую странно: будто Мадлена сама придумала и наряд, и прическу. На коленях гадалки грелся черный кот, в складках темной юбки пряталась бутылка настойки.
Моника провалилась в плюшевое кресло.
— Мне снился ваш дом — бесконечные коридоры. Я брожу по ним, ищу выход… В результате остаюсь с половиной волос.
Теперь Мадлена смотрела на нее более внимательно, и Моника сначала ошибочно подумала, что гадалку заинтересовало ее ночное видение. Потом она вспомнила про голос, свой голос…Услышав ее, Мадлена взглянула на гостью по-новому.
— И как ты объяснила это себе?
— Придя к вам, я расстанусь с прежним…
— Я не могу никого избавить от его прошлого, запомни это. Смирись с пережитым
— Но куда? Куда мне идти? — Моника сдержала слезы. — Я не знаю куда. Есть ли где-нибудь место для меня? Нужна ли я кому-нибудь…
— А ты закрой глаза и иди, иди по коридорам из сна. Может быть и придешь куда-нибудь…
И Моника видела, как идет по коридору, резко сворачивая вправо, в темноту, в воронку, уходящую спиральной лестницей вниз. Наконец она выбралась. Вокруг простиралось поле, распаханное и черное. Громадный камень преграждал ей путь. Моника усмехнулась, вспомнив детскую сказку. Камень избороздили начертания. Она прочла:
— Налево пойдешь — в Европу попадешь.
— Так, так, — Мадлена расхохоталась. — Цивилизованный мир?
— Направо пойдешь — в себя. Прямо — в других. Назад — будешь везде и всюду.
— Что ты выбираешь? — голос ведьмы был серьезен.
— В себя. Мне этот путь привычен.
— Нет. — Мадлена откинулась в кресле, ее глаза были закрыты, она слушала. Впервые ее воля, сознание практически не были задействованы. Девочка делала ее работу сама, могла заглянуть внутрь себя столь легко. Мадлена лишь помогала ориентироваться в потоке образов. И, по словам девочки, ей «этот путь привычен». Но все ее видения ничто перед голосом. Ни один клиент не устоит.
— Тогда «везде и всюду».
— Смерть? Ты растворишься. Выбирай!
Мадлена равнодушно наблюдала за этими играми подсознания. Девочке были необходимы несколько уроков, данных самой себе. Ее тяга к мистицизму, непознанному отзывалась особой чувствительностью, позволяла настроиться на сигналы интуиции, уловить тайную сторону явлений. Но Мадлена после стольких лет практики не могла оценить этот дар, в ее профессии он не был нужен. Люди не способны оценить, прислушаться к голосу своей души.
— Выбирай! Жизнь каждого из нас зависит лишь от выбора.
— Ну, хорошо, — со вздохом согласилась гостья. — Хорошо. Ради разнообразия двинемся вперед — «в других».
— Хватит. Открой глаза. «Другие» не там, внутри тебя, они здесь.
Моника встала, прошептав благодарность.
— Простите меня, мне нечем заплатить. Получается, что я вас обманула.
— Я ведь не назначала тебе цену.
— Зайдя к вам, я хотела предложить свои услуги. Я могу гадать… по картам….
— Меня это не интересует.
Моника со вздохом обернулась к выходу и стала подниматься по ступенькам, когда услышала:
— Мне ценно другое: как легко ты можешь заглянуть внутрь себя. Оставайся.
— Я смогу отблагодарить вас, — Моника вспомнила о двух бутылях, зарытых в парке. — Мне нужно только принести сюда вещи.
И вывеска Мадлены растаяла в глубине средневековых улочек, за собором Святого Миклоша, за Влатвой с ее старинными мостами и голосом одинокой скрипки. Аллеи парка облетали, среди дубов кружила листва, а в грязной воде пруда чумазые попрошайки лебеди устраивали с утками безобразные склоки из-за корок хлеба. Неуклюжие, прозаические, как она… Мысли Моники прервал хриплый вскрик. Она обернулась. У скамьи суетились люди, склоняясь над мужчиной, бледным, изможденным…