Стихи и переводы разных лет

Гринберг Ури-Цви

И мы цеплялись за него

и - выплывали.

 Ну что ты, как ты, чем ты жив?

Ну что ты, как ты, чем ты жив?
–

Декабрь... Скоро осень...

Живу, тебя почти забыв,

да и забыть бы вовсе.

Зачем в дурмане суеты,

в спасительном запое

твое назойливое "ты"

маячит предо мною?

Руками

тяжесть не поднять -

хотя бы и твоими...

Декабрь. И декабрь опять.

И осень между ними.

Ну что ж никак ты не умрешь?..

И за забитой дверцей

вздыхаешь, топчешься, живешь

и защемляешь сердце.

Определенность слова "никогда"

Определенность слова "никогда"

противна человеческой природе.

Но дни ползут, слагаются в года,

а корабли и люди не приходят -

изъяты прочь из ткани бытия,

погребены в разлуках, как в могилах,

и так велик объем кровавых ям,

что даже смерть заполнить их не в силах.

Но что нам смерть?
– Могучи и хитры,

в глубоких норах и в холодных зимах

мы для себя творим эрзац-миры

и расселяем в них своих любимых.

Мы холим их, лелеем и пасем,

они ужасно на себя похожи

и, главное, послушны нам во всем -

ведь быть иначе в принципе не может.

 Ну что, декабрь - опять поплыл...

Ну что, декабрь - опять поплыл,

размяк, заплакал?

Утратил разом грозный пыл -

Эх ты, вояка...

Недоуменный и смешной,

захлюпал носом,

вчера - богач с тугой мошной,

сегодня - босый.

Да разве ж мне тебя не жаль?
–

Гляди вот - обнял...

И все же, брат, январь-февраль

куда способней.

Они-то знают что хотят,

они-то смеют -

не отвернут, не загрустят,

не пожалеют.

Они устойчивы, как власть,

как табуретка -

уж если солнышко - так всласть,

мороз - так крепкий!

А мы с тобой - ни то ни се...

Да брось ты плакать!

Уперся в лужи, как осел,

развел тут слякоть...

Переводы

Иегуда Галеви. "Большая сионида"

=1=

Давно

отмерен срок

сомнений и тревог,

в конце моих дорог

белеют города,

песком занесены

до будущей весны,

они тихи, как сны,

прозрачны, как вода.

В тени разбитых стен

забвенье, прах и тлен,

тоскливый вой гиен,

стервятников страда,

но я готов идти

всю жизнь, чтобы найти

заветные пути,

ведущие туда.

Я бросить все готов --

друзей, родимый кров,

веселый шум пиров,

безбедные года --

давно я сердцем там,

где плещет Иордан,

в прекраснейшей из стран,

где тянется гряда

скалистых древних гор,

где сплетена в узор

лесов, пустынь, озер

чудная череда.

=2=

Исполню ли обет?

его теплом согрет,

я молод, хоть и сед,

и радуюсь, когда,

мечтой перенесен

через Синайский склон,

я узнаю Сион,

прекрасный, как звезда.

Друзей тревожный взгляд

зовет меня назад,

и речи их шумят,

как талая вода,

что топит берега,

болота и луга,

но, лишь сойдут снега,

уходит без следа.

И я молчу в ответ.

Я не безумец, нет.

Я на тепло и свет

меняю царство льда...

Скорей они больны,

безумны и пьяны

и суть из пелены

не видят никогда.

Бесплоден спор, увы --

уже не склеить швы,

и не родит травы

сухая борозда.

=3=

И разве счастье в том,

чтобы с набитым ртом,

раскормленным скотом

влачить свои года?

Ведь не заставят петь

ни золото, ни плеть

заманенного в сеть

весеннего дрозда.

И так ли тяжек свод

простых мирских забот?

Когда Творец зовет --

до тварей ли тогда?

Разверстые гробы --

венец любой судьбы,

для Господа -- рабы

земные господа...

К чему мне мир кусков,

владенья дураков,

пустых, гнилых божков

нелепая орда?

Пусть царские венцы

напялили глупцы --

должны ли мудрецы

бояться их суда?

Ведь там, где судит вор,

диктует приговор

тупая, как топор,

тяжелая вражда.

=4=

Заря глядит в окно,