Стихи Виталия Калашникова, которые очень нравятся Бакшутову, Давыдову и Маше

Калашников Виталий Анатольевич

1984

* * *

Приехали гости — пойду зарублю петуха.В таз рухнет осенний букет, перепачканный кровью,Я сплюну с досады, ругнусь, чтоб никто не слыхал,И к речке сойду по тропе, занесенной листвою.Неужто навеки жизнь будет не жизнь, а живот?Я вновь задохнусь от внезапно нахлынувшей злобы.Неужто наш дух никогда эту цепь не порвет,Которой он связан, как пес, с конурою утробы?Ведь я до сих пор разволнован грехом пустяковым.Но что же мне делать, не смог я придумать опять.Делянку щипать? Чтобы снова шипели чертковы:«Не стыдно ли вам комара на щеке убивать?»И трону я травы рукою, и вновь удивлюсь,Что в мяте и доннике сердце стучит молодое,И если ты скажешь, что это — мой собственный пульс,Отвечу: «Конечно». Но мне станет скучно с тобою.

1984

* * *

У

гадючьих камней заалела эфедраВлажный воздух так свеж, будто только рожден,Тяжко дышит земля — в сокровенные недраВскрыты поры — все дышит прошедшим дождем.Вкруг цветов и деревьев упругие глыбыТеплых запахов — глыбы висят и дрожат,И мне страшно от мысли, что мы ведь могли быНе прийти в этот светлый сверкающий сад.Разве мог догадаться я сумрачным утромВ наших дрязгах, взаимных обидах, что днемБудет воздух гореть сквозь пары перламутромИ глаза разгораться веселым огнем.Я забыл, что я был пессимист и придира,И невольно к душе подступает сейчасОщущенье великой гармонии мира,На меня нисходившее несколько раз.

1985

ПОЖАР

Вот недолгой отлучки цена.У дверей — обгоревшая свалка…Стены целы, и крыша цела,Но внутри… Ах, как жалко! Так жалко,Словно я потерял средь огняДорогого душе человека.В этой кухне была у меняМастерская и библиотека.Всюду лужи, развалы золы,И лишь книги одни уцелели:Плотно стиснуты, словно стволы,Только вдоль по коре обгорели.Вещи сгинули или спеклись,Как забытые в печке ковриги,Потолок прогорел и провис,Но не рухнул — оперся на книги.Черт с ней, с кухней, ведь я не о том,Речь идет о задаче поэта:Этот мир с виду прочен, как дом,Но внутри… Ты ведь чувствуешь это.Этот запах притих в проводахИ в никчемных пустых разговорах,И в провисших сырых небесах,И в глазах чьих-то серых, как порох.Пламя только таится, оноЖдет момент, когда б мы приумолкли.Этот мир уже б рухнул давно —Его держат книжные полки.

1984

* * *

Осень реку покрыла своим стрекозиным крылом,И на комьях земли появились значки слюдяные,И собаки стоят на кургане и, как неродные,Смотрят вскользь, озираются, рыщут с поджатым хвостомГде последний кузнечик последнюю очередь бьетПо остывшим камням, по мишеням пустой паутины,Я тревожно брожу и веду нескончаемый счетВсем потерям земли, в первый раз так открыто любимой.Жгут листву, и под ноги мне стелется медленный дым,Пролетит электричка, отпрянет с тропинки сорока,И на всем ощущенье уже подступившей беды,Я был часто один и мне не было так одиноко.Выбью двери ногой, но не сразу войду в этот дом,Где на всем еще эхо былого веселья и смехаРазожгу самовар, поиграю с приблудным котом,Соберу чемодан и пойму, что мне некуда ехать.

1983

* * *

Почему-то теперь вечераТак протяжно, так ярко сгорают,Что мне кажется — это играВ то, что кго-то из нас умирает.Я с друзьями смотрю на закатС небольшого моста, и у многихЯ ловлю этот пристальный взгляд,Полный скрытой тоски и тревоги.Вся долина предчувствий полна,И все ерики, рощи, селеньяВновь под вечер накрыла волнаНепонятного оцепененья.«Это чушь», — сам себе я твержу,Но опять на друзей и на рекиЯ спокойно и долго гляжу,Словно силясь запомнить навеки.

1984

* * *

Ливень весенний прошел, затяжной, серебристый, длиннючий, и побежали ручьи!Господи, как хорошо! — зацвели даже дряхлые сучья, пух тополиный летит!Бархата глубже и много нежней восходит земля из расщелин асфальта,А по асфальту разложена пряжа путаных узких следов —черви из нор поползли! Ради них эти длинные строки!Все это ради того, чтобы их долготу передать!Хочется снова хотеть, а хотеть нынче есть что, и славномне повторять жадный корпус желаний своих:дай, я тебя обниму! Дай же, дай, я тебя поцелую,хочется жрать и купаться, и спать, и шампанское пить!Этой весне присудить я готов знак почета и премию мира,орден победы и несколько звезд золотых,кожаный мяч или премию ленкомсомола,и нобельпрайс поцелуем к ее интерфейсу прибить.

1987

* * *

Мы

бревна сгружали однаждыВ одном заполярном порту,И было мне тяжко до жажды,До привкуса крови во рту.И чтобы нести было легче,Представил: несу я ее,Она обняла мои плечи,Лепечет про что-то свое.И речи ее означали,Что любит, что верит и ждет.А издали громко кричали:Куда ты пошел, идиот?

1980

ЛЕТАРГИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА

Я сегодня рано встал.Встал и сразу же устал.И тогда я лег в кровать,Чтоб еще чуть-чуть поспать.Я еще чуть-чуть поспалИ совсем уже проснулся,Улыбнулся, потянулся,Бодро встал и вдруг устал.И опять в постель вернулся.Я проспал почти до ночи,Голова моя трещала,Встал, но сразу так устал,Что решил начать сначала.Только что-то мне не спится,Отвлекает все подряд:Дождь стучит по черепице,Мышь скребет под половицей,И часы вовсю стучат.Вспомнил! Чтоб заснуть опять,Надо про себя считать!1, 2, 3, 4, 5,6, 7, 8, 9, 10(Стали петухи кричать,За окном тускнеет месяц),220, 230…(Вот уже запели птицы),10800(Вот и солнышко встает),И на счете 1 000 000Наконец явился сон.День проспал, а ночью встал.Встал и сразу зарыдал,А потом я бил подушку,Бил кровать о раскладушку,Раскладушку о кровать,И устал, и лег поспать.Про себя сказал я: «Раз»…И уснул на этот раз.Ночь проспал, а утром встал.Встал и… вроде все нормально!Как прекрасно! Гениально!Как я уставать устал.Я умылся, причесался,С гирей долго занимался,Вдруг я тихо застонал:Это ж сколько я проспал?Три зачета, курсовую,Монографию большую,А свиданок! Репетиций!Можно сразу удавиться!На постель тогда я легИ проспал еще денек.А потом лежал и думал:Вот на кафедру иду, мол,Защищаю курсовую,Монографию большую,На свиданки успеваю,Жизнь по новой начинаю!И ТОГДА Я РЕЗКО ВСТАЛ!Встал… и сразу же упал.Я ж не ел и отощал.На постель едва взобралсяИ пять дней не просыпался.Вот проснулся, глядь — зима!Может встанем — ни хрена!Люди встать меня просили,Умоляли, угрожали,поднимали, но устали,а потом совсем забыли,А потом похоронили.И проснулся я в гробу,Встать хотел — синяк на лбу.И тогда я испугался,а потом и ужаснулся:Это что ж я разоспался?Наконец-то я проснулся!Гроб сломал, на землю встал.Встал и сразу же устал.

1979

С ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО

Мать сына провожала в путьИ говорила. «Не забудь,Я жду тебя в родимый домИль на щите, иль со щитом».Но засосала нищета,И он вернулся без шита.

1976

* * *

Я только раз посмотрел на меню…В смерти своей никого не виню.

1997

* * *

На окошке три девицы —Ну, и… веди, вини, вицы.

1976

ЭПИГРАММА

Да, жэушник из него не вышел!Сторожа не вышло из негоИ поэта из него не вышло,И вообще не вышло ничего.Монтировщик из него не вышел,Даже сын не вышел из него,Безработный из него не вышел,И вообще не вышло ничего.И любовник из него не вышел,Муж совсем не вышел из него,А отец тем более не вышел,И вообще не вышло ничего.Ачкоголик из него не вышел,Наркоман не вышел из него,Сумасшедший из него не вышел,И вообще не вышло ничего.Алиментщик из него не вышелИ стукач не вышел из него,Комсомольца из него не вышло,И вообще не вышло ничего.Мы стучались в этого мудилу,Что есть сил, и даже сверх того —Ничего пока не выходило,Может, в нем и нету ничего?