Стихи
Шрифт:
Надеяться и ждать смешно. 1972
МИМО ПРОХОДЯТ ЛЮДИ...
Мимо проходят люди,
Чужие усталые лица.
Что-то завтра будет?
Ночью кошмар мне снится.
Мимо проходят чужие,
Бредут усталые странники,
А среди них родные
Идут, утонув в коноплянике.
Чужими стали родные,
Родными стали чужие;
Узы крови простые,
Узы духа иные.
Я болью души болею,
Я плача души не скрою;
По
Духовною сиротою. 1972
ПЛАЧ
Для чего же ты светило,
ах ты, солнце, солнышко,
я слезой горючей мыла
горе свое горюшко.
Ах ты, горе-горюшко,
в сердце нет заплаты,
обмануло морюшко и украло брата.
Претворилось в блюдечке
тихоньким и паинькой,
и не стало юного как-то вдруг,
случаянно.
Девочка-подросток я
взрослой стала рано.
В сердце в крови хлесткой
память бьется раной.
Я не могу не думать ни о чем
и просто слушать тиканье часов,
я не могу не строить города
воздушные, но нужные всегда.
Воздушные! Живите вы во мне
по осени, по лету, по весне. 1972
ТЫ ЗАБЫЛСЯ, УСНУЛ...
Ты забылся, уснул, головою поник,
так наверно должно было статься,
мне ж пчелой бы рукой
пышность платья гвоздик
все б ласкать да с тобой целоваться. 1972
РАБОТА
Работа хлопотливая,
и словно белка в ней
кружима и крутима я
колесиками дней.
Опять стеклянно-матовый
подарит ночь привет,
неся в подоле аленький,
младенческий рассвет.
Он застучит стозвон даря
и радость, и красу
и на поле, и в городе,
и в небе, и в лесу,
и я крылатой птицей
из теплого гнезда
лечу, чтоб песней влиться
в симфонию труда.
И улицы-дорожки,
и парков -- парики,
и временем скорежены
домишки-старики,
высоты монотонные стеклянные,
бетонные
летят они квадратами
и ленточной волной,
и сердце без остаточка
уж больше не со мной.
Оно в окошке светится
лик солнечный дразня,
и кружелихой вертится
в огромной чаше дня. 1972
РЕЗВИСЬ МАЛЫШ
Резвись малыш и ножками меси
Амброй младенчества пропитанный объем
Беззубым ртом высмеивай мессий,
Пытавшихся гадать, кем будет он потом.
Резвись малыш, пока еще в начале
Добро и зло, надежда и обман
И потому наивнейшим всезнанием
Царит твой высший человечий сан.
Резвись
Желание все понять, желание все решить,
И ощущение, свойственное взрослым,
Незримого присутствия души.
Не плачь, малыш, я прошлое твое
Твоих наивных голубых рассветов,
Которые врываются в проем
И обещают солнечное лето. 1972
СНЕГ ПАДАЕТ И ПЛАВИТСЯ
Снег падает и плавится
в смятении и панике,
а в памяти есть памятка,
там снежность без подпалинки,
там снежность без подталинок,
без ссадин и без наледи,
и нежность полутайная, немеющая на людях,
а снег все с неба рушится,
и свет фонарных лунностей
из тьмы ныряет в лужицы,
где мрут снежинки юные. 1972
РАЗДУМИЙ ГРУСТНАЯ ГРЯДА
Раздумий грустная гряда
Опять сгустилась надо мною,
И гулкой отозвалась болью
Рубцом зажившая беда.
Откуда-то из немоты,
Из дремлющих предположений,
Ко мне приходит ощущенье
Незаземленной высоты.
Светлеет будничная даль,
В ее реальности привычной,
Возвышенной и необычной,
Любая кажется деталь,
Размерность граней и углов
Готовы жертвовать предметы,
Чтобы когда-нибудь воспета
Была б к пространству их любовь.
И хочет быть уверен глаз,
Что и его волшебный гений
Причастен к тайнам светотени,
Что и его над ними власть,
Что не наступит страшный миг,
Когда вместившийся в хрусталик,
Вдруг станет тусклым цвета стали
Угасший и затихший миг.
И яростный самообман
Зовет творить, дерзать и строить...
Раздумий грустная гряда
Опять сгустилась надо мною. 1972
НЕУЛОВИМАЯ МНЕ БЫ ТВОЕ ОПЕРЕНИЕ...
Неуловимая мне б твое оперение
Цвета далекой безоблачной выси,
Пошлы обновы, явись обновлением
В свободном парении духа и мысли.
Нематериальное дитя Метерлинка
Для человечества ты ватерлиния.
Сигнал! В бытовщину не погружаться,
Синяя птица высокого счастья
Неуловимая! Клювом синим
Тарань ненавистную тучу ненастья,
Не попадайся в сети насилия
Назло птицеловам, птица счастья.
Не для тебя золотые клети,
В блюдце вода и в пригоршне зерна,
Ты не для музейных и частных коллекций
Синяя птица высокого взлета. 1972
ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕЙ ВНУЧКЕ ДАШЕНЬКЕ