Стихия страха
Шрифт:
– Так кто кого проклял, господин инквизитор?
– не унималась Лидия.
– Или мне лучше спросить об этом госпожу Бурже?
Я вздрогнул и замешкался, выдавая себя с головой. Иногда мне казалось, что эта безумица обладает каким-то звериным чутьем и читает мысли.
– Вас это не касается, госпожа Хризштайн, - я остановился и зло посмотрел на нее.
– Вы сейчас же сядете в экипаж и отправитесь домой. И только попробуйте противиться. Даже если для этого мне придется тащить вас за шкирку, клянусь Единым,
Конечно же, Лидия мне не поверила и тут же попробовала вырвать локоть. Тогда я в очередной раз наплевал на правила приличия, схватил ее за ухо, словно нашкодившую девчонку, и потащил за собой, не слушая ее возмущенные вопли и игнорируя удивленные взгляды окружающих.
– Да отпустите же! Больно! Куда вы меня тянете?
– Господин инквизитор?
– удивленный возглас душеведа застал меня врасплох, и Лидия безошибочно улучила момент, чтобы вырваться. Она кинулась к профессору Камилли, тут же заливаясь слезами и цепляясь за него.
– Профессор! Умоляю вас, избавьте меня от грязных домогательств этого лицемера! Как он смеет распускать руки!
– Господин инквизитор!
– в голосе профессора уже слышалось удивленное возмущение.
– Я никогда бы не подумал, что вы способны так низко пасть! Из-за женщины! Право, я был о вас лучшего мнения!
Лидия всхлипнула и добавила, упреждая мои объяснения:
– Вы представляете, он еще смеет утверждать, что пытается мне помочь, что заботится о моем душевном равновесии!
– Профессор, - в нерешительности начал я.
– Госпожа Хризштайн нездорова...
– Вот! Вот!
– торжествующе закричала она.
– Что я вам говорила! Профессор, я прошу вас, умоляю, дайте свое авторитетное заключение о состоянии моего душевного здоровья. Оградите меня от его приставаний... Раз и навсегда!
Профессор заколебался, расстроено прижимая к груди старый манускрипт.
– Я немного занят... Но если вы изволите подождать меня после лекции, то я смогу уделить вам...
– Профессор, вы меня просто спасаете! Если вы не против, я подожду вас прямо на лекции. Не хочу оставаться одна. Вы же понимаете...
Лидия кинула многозначительный взгляд в мою сторону и украдкой мне подмигнула. Раньше я бы наверное разозлился, но мне вдруг стало все равно. Пока она будет с профессором, я успею поговорить с Софи.
– Я лишь надеюсь, госпожа Хризштайн, что профессор Камилли окажется плохим душеведом. В противном случае, наша следующая встреча может произойти совсем в другом месте...
– Не слушайте этого завистника, профессор. Я о вас наслышана. Это правда, что вы добились необычайных успехов в излечении самых трудных случаев? Расскажите, умираю от любопытства... А еще всегда хотела узнать, правда ли, что...
Лидия ловко оперлась о руку несчастного душеведа и потащила его прочь, не умолкая ни на секунду. Я невольно
Эмиль открыл мне лишь после пятого настойчивого стука в дверь. Он был бледен и растерян.
– Кысей...
– начал он радостно, но потом осекся и неуверенно спросил.
– Или мне теперь надо обращаться к вам - господин инквизитор?
Я впихнул его обратно в дом и быстро закрыл за собой дверь. Глупо, но мне так и чудилось, что Лидия вот-вот выпрыгнет у меня из-за плеча и начнет приставать с расспросами к моим друзьям.
– Где Софи? Мне нужно срочно с ней поговорить. И с тобой тоже.
Софи я застал в кабинете. В комнате царил беспорядок, книги были еще не распакованы и лежали повсюду. Сама девушка безжизненно сидела за столом, рядом на полу валялись скомканные листы бумаги.
– Софи?
– позвал я ее, и она подняла голову - на ее щеках были блестящие дорожки слез.
– Что случилось?
– Я не могу, - выговорила она совершенно равнодушно.
– Ничего не могу. Даже нарисовать эскиз. Это конец, Кысей.
Я сел напротив, подобрал один из бумажных комков, развернул и вздрогнул. Казалось, рисунок был сделан детской рукой, неуверенные кривые линии, нарушенная перспектива, несогласованные между собой элементы. Софи всегда прекрасно рисовала, сама делала эскизы украшений, а обручальные кольца на собственные свадьбу не только сама изготовила, но и совершила ими настоящую революцию в ювелирном деле... Я отложил рисунок и посмотрел на девушку.
– Софи, мне нужно знать все подробности того, что с тобой произошло.
– Какие подробности, Кысей?
– ее голос был мертвым, как и глаза.
– Как мне стали отказывать руки? Как я впервые испортила камень? Как потом не смогла сама расчесаться? Как теперь не могу сама одеться? Как полностью завишу от чужой помощи? Как не уверена в каждом шаге? Как боюсь упасть на ровном месте? Ты это хочешь знать?!?
Софи в конце тирады сорвалась на крик, на что в кабинет испуганно заглянула их экономка Эжени.
– Госпожа, с вами все в порядке? Обед уже готов, вы только скажите...
– Уйди прочь, - еле выговорила Софи, закусывая губу, чтобы не расплакаться.
– Мы спустимся к столу через полчаса, Эжени, - мягко сказал я.
– А пока оставьте нас.
Экономка тихо закрыла за собой дверь, но я был уверен, что она караулит свою девочку под дверью. Эжени была с Софи с младенчества. Даже когда та училась в Академии, она ее не оставила, носила обеды, встречала и провожала на занятия, повергая бедную девушку в смущение своей заботой и становясь причиной насмешек для сверстников.