Стихия страха
Шрифт:
– Д-д-да, вы правы, - воодушевился Мартен, - Я испеку для н-н-них самые вкусные б-б-булочки...
– Вот и чудно, - кивнула я и отправилась к себе в кабинет.
И только закрыв за собой дверь, я позволила себе сорваться, запустив в стену вазу с цветами, потом без сил опустилась в кресло, яростно сдирая повязку с ноги. Кажется, вывих. Я прикрыла глаза, мечтая забыть. Забыть все и всех. Ничего не знать, не помнить, не чувствовать. Всего лишь один шаг - и я получу забвение... Вечное, такое манящее, холодное ничто бездны... Но стану колдуньей. На мгновение мне стало интересно, каким будет мой демон? Всего один
Во-первых, надо разобраться с воягом. Я написала письмо помчику Овьедо, в котором в обтекаемых выражениях просила его порекомендовать меня воягу для решения щекотливого вопроса с господином инквизитором. В конце концов, это должно сработать. Ведь обратиться ко мне дешевле, чем в Гильдию убийц. Дальше надо было найти колдуна и обезопасить свою собственность. Связаны ли пожары и смерть профессора Грано? Очень разные эмоции - в пожарах нечеловеческая злоба, запредельная какая-то, а в псине - самый обычный страх, многократно усиленный безумным разумом. Надо будет узнать у госпожи Грано, боялся ли ее брат собак. Но с другой стороны, я слабо верила в то, что в городе могли одновременно появиться два колдуна. Профессор Камилли определенно врал про своего воспитанника, но отвечал вполне честно про книгу и самого профессора Грано. Еще поведение Луки было странным. Его взгляд свидетельствовал, как минимум, про то, что объявлять его вылечившимся было преждевременно. И профессор прекрасно знал об этом. Я стала размышлять, прикидывать варианты и сама не заметила, как уснула.
И была разбужена странным лаем. Я подняла голову со стола, растерла щеку, взглянула на часы и подхватилась. Было позднее утро, я проспала все на свете. Застыв на лестнице и вцепившись в перила, я с изумлением созерцала бардак в своей гостиной. Казалась, Тень притащила в дом всех погорельцев и теперь устраивала грязных потерянных детей на диване и стульях. Странно, но они не шумели, жались друг к дружке, испуганные и притихшие. Посреди комнаты стоял мрачный инквизитор, держа на руках маленькую девочку, которая и была источником шума, что меня разбудил. Она заходилась в лающем надрывном кашле, поразительном для такого тщедушного тельца.
– Какого демона здесь происходит?
– спросонья голос хрипел, и я откашлялась.
– Тень?
– Госпожа, пожалуйста, - вылезла вперед Пиона, держа на руках трехлетнего спящего мальчугана, уткнувшегося ей носом в плечо.
– Им некуда идти. Приют сгорел... А у нас...
– Что у нас?
– я обвела взглядом эту пеструю толпу, и мне стало дурно.
– Мой дом - не богадельня! Так что убирайтесь отсюда.
– Им действительно некуда идти, - голос инквизитора был надтреснутым и глухим, он смотрел в пустоту.
– Многие дети больны и ослаблены, им нельзя оставаться на улице.
– Мне нет до этого дела. В городе наверняка еще есть приюты или монастыри, в конце концов! Вон отсюда!
– я развернулась уходить.
Но инквизитор отдал девочку Тени и взлетел по лестнице, перехватив меня уже у кабинета.
– Давайте поговорим, - попросил он, распахивая передо мной дверь.
– Нам не о чем говорить.
– Прошу вас, - и меня опять неприятно кольнула пустота в его голосе.
Кысей остался стоять посреди кабинета, застыв изваянием,
– Нам не о чем говорить, - повторила я, разглядывая его. Выглядел он паршиво.
– Я прошу вас...
– слова давались ему с трудом, словно он выдавливал их.
– Другие приюты не могут их принять, пока не могут. Пожалуйста, они ведь просто дети, которые ... которым нужна помощь.
– Я не потерплю в доме чужих!..
– Вы же не можете быть настолько бесчувственной, - Кысей опустил голову и говорил очень тихо.
– Вы не представляете себе, что значит жить в приюте. Каким бы хорошим он ни был, участь сироты незавидна и полна страданий. Иногда мне кажется, что... Одной из девочек совсем плохо, у нее воспаление легких. Если сейчас не обеспечить ей уход, то она... она умрет. Если дело во мне, то я... Я признаю, что ошибался. Я прошу вашей помощи. Я не могу допустить, чтобы они еще больше страдали из-за меня...
Я встала и подошла к нему, остановившись напротив. От его прожженной мантии воняло едкой гарью и потом. Мне хотелось его ударить.
– Господин инквизитор, посмотрите на меня, - я дождалась, пока он поднимет на меня глаза, и продолжила.
– Как думаете, сколько в мире людей?
Кысей не ожидал вопроса и растерялся.
– А сколько детей? Вы не поверите, но если задуматься, то каждый час где-нибудь гибнет ребенок. От пожара, от рук пьяницы-отца, от голода, от болезней, на рудниках, в подворотнях и канавах, кого-то убивают, кого-то калечат, кого-то насилуют, а кто-то просто сходит с ума. И что же теперь? Мне интересно, как вы собираетесь не допустить, чтобы они страдали?
Инквизитор упрямо покачал головой, но я не дала ему ответить:
– Цены на мои услуги я озвучила вам ранее. Но свой дом в бардак я превращать не позволю.
– Зачем? Зачем вам это?
– он смотрела на меня с отчаянием и злостью.
– Для вас я - просто прихоть, каприз, ведь вы же добиваетесь меня из чистого упрямства. Данные мною обеты... Они не просто слова, я не смогу... если их нарушу, не смогу больше оставаться в сане и буду вынужден уйти. Вы этого хотите? Зачем вы так упрямо ломаете мне жизнь? Вера - единственное, что у меня есть. Без нее я...
– Без нее вам будет лучше!
– огрызнулась я, неожиданно уязвленная.
– Так же, как лучше Тени, которая вместо того, чтобы писать добрые светлые картины, рисует ваши кошмары? А ведь у нее настоящий талант художника...
– горький упрек в его голосе был неприятен.
– Или Мартену тоже лучше похоронить свой талант механика в пекарне? Вы хоть видели его стрекозу? Она ведь действительно летает. Ему в Академию надо поступать, а не...
– Заткнитесь!
– ... А не на кухне работать. Но вам ведь виднее, правда? Господи, да вы же разрушаете все, к чему прикасаетесь!
– Кысей отшатнулся от меня.
– Вы хоть о брате подумайте. Ведь ему...
– Не смейте!
– я замахнулась на него, но он с легкостью перехватил мою руку.
– Не смейте даже упоминать Антона! Вы ничего не знаете! Пустите!
– Своим эгоистичным отказом обратиться за помощью к душеведам вы обрекаете его на жизнь в постоянном страхе. Страхе за вас. Страхе того, что однажды вы сойдете с ума окончательно и превратитесь в колдунью. Но вам все равно!
– Хватит!
– прошипела я.
– Убирайтесь отсюда. И своих оборванцев забирайте!
Я попыталась вытолкать его из кабинета, но Кысей не шевельнулся. Я лишь запачкалась в саже с его мантии.