Стихия страха
Шрифт:
– ...Я не смогу оценить... вашего пыла, господин инквизитор... Прекратите...
– Помолчите, пожалуйста, - я наконец справился с пуговицей и расстегнул платье, стыдливо отведя глаза. Положив ладонь ей на грудь, я ощутил под тонкой рубашкой слабое биение сердца, а свободной рукой поймал ее запястье и сжал, нащупывая пульс. Потом склонил голову, закрыл глаза и начал читать молитву, больше не слушая ни ее насмешек, ни возмущения, ни бессвязного бормотания, даже не замечая слабых попыток оттолкнуть меня. Привычно поймав ритм сердца, слишком слабый и неровный, я изменил под него речитатив молитвы,
К счастью, ночь прошла спокойно, несмотря на яростно завывавший ветер и грозу за окном. Я даже смог поспать несколько часов в неудобном кресле, но лишь рассвело, позорно сбежал из комнаты Лидии, не желая повторения сцены с ее пробуждением. Слишком свежи еще были воспоминания о том, что произошло при подобных обстоятельствах. Экономка уже была на ногах. Она ухитрилась раздобыть где-то парное молоко и теперь грела его.
– Доброе утро, господин Тиффано. Лекарь сказала, что при отравлении мышьяком надо пить много молока. Я сейчас приготовлю для вас завтрак...
– Я не голоден, спасибо.
– Вы не думайте, я все припасы выкинула, мало ли что. И вещи этой дряни тоже. Представляете, у нее был целый пакет с крысиной отравой...
– экономка не выдержала и украдкой вытерла глаза.
– Бедная госпожа Софи...
– Все обошлось. Почти...
– А как самочувствие, - женщина замялась, - госпожи Хризштайн?
– Профессор Гиршем сказала, что жить будет.
– Подумать только...
– покачала головой экономка.
– А я- то думала, что она над хозяйкой издевается, голодом морит, а оно вот как обернулось.
– Приготовьте молоко и ей тоже. Еще надо будет подняться и помочь ей... привести себя в порядок.
Экономка поежилась, и я раздраженно добавил:
– Да не съест она вас.
После ночной бури с утра неожиданно распогодилось, хотя гроза и принесла с собой резкое похолодание. Было очень холодно, но, несмотря на это, Эмиль с утра пораньше уже тренировался, яростно атакуя чучело на заднем дворе. Я поздоровался с ним, и он тут же отложил клинок в сторону и подошел ко мне.
– Кысей, скажи... Я всю ночь думал над ее словами. Госпожа Хризштайн сказала, что болезнь Софи не связана с отравлением, что она знает причину. Как ты думаешь, она...
– его голос дрогнул, - она действительно сможет помочь?..
– Ты не спал всю ночь?
– спросил я, потрясенно разглядывая друга. Я не припоминал, когда видел его настолько измученным и несчастным. Даже когда он не просыхал от вина
– Не смог заснуть. Понимаешь... Я впервые позволил себе надеяться. Вдруг твоя знакомая сможет... сможет помочь Софи. Как думаешь? Скажи...
– Раз она взялась, значит, сможет, - уверенно сказал я.
– Доброе утро, Софи.
– Доброе, - улыбнулась мне девушка. Эмиль и я ошеломленно разглядывали ее. Странно, но похоже мышьяк действительно хорошо влияет на цвет лица. Ее щеки порозовели, волосы блестели в утреннем солнце, а глаза были ясными и сияющими, как прежде. Она выглядела абсолютно здоровой, лишь легкая скованность движений напоминала о ее состоянии. А еще я заметил, что Софи надела украшения, словно решила бросить вызов своему недугу.
– Ты прекрасно выглядишь, Софи, - выдохнул потрясенный Эмиль и поцеловал жену. Софи зарделась, совсем как при их первой встрече, и торопливо произнесла:
– Пойдемте к столу, там Эжени уже все приготовила.
За столом я не мог отвести взгляда от Софи, не понимая, откуда такая разительная перемена в ее состоянии.
– Софи, ты действительно выглядишь очень хорошо. Хотя последствия отравления довольно тяжелы и быстро не пройдут...
Девушка грустно улыбнулась и кивнула:
– Да. А ты знаешь, я тогда не успела тебе пожаловаться...
– она улыбнулась еще шире, - на госпожу Хризштайн. Она ведь пичкала меня молоком... Теперь я понимаю, почему, а тогда... Спасибо, Кысей, что привел ее. Страшно подумать, что могло быть...
– Не надо думать о плохом, - Эмиль накрыл ее ладонь своей.
– Я не понимаю, почему... Мы же спасли эту девочку, Нину, приютили ее, никто не обижал ее, а она так... Откуда в ней столько жестокости и злобы?
– Человек не рождается жестоким или злым... Как тьма есть всего лишь отсутствие света, так и зло появляется в душе, где нет бога. Нина просто заблудшая душа, что...
– Браво, господин инквизитор!
– раздался раздраженный голос Лидии.
– Вы готовитесь к лекции по богословию? Пудрить мозги несчастным бедолагам, которые будут вынуждены внимать вашей фальшивой мудрости?
Лидия стояла в проеме двери, вцепившись в косяк, бледная и страшная. Я поднялся помочь ей, но перехватил ее бешеный взгляд и сел обратно.
– Почему в этом доме не топят? Или господин Бурже уже просадил все состояние жены в карты? И почему меня не пригласили к столу?
Лидия в полном молчании проковыляла к столу, опустилась на стул рядом со мной, поежилась и потянулась за едой. Я решительно отобрал у нее тарелку.
– Вам предписано голодание. Эжени, принесите госпоже Хризштайн молоко, пожалуйста.
Софи опустила голову, скрывая легкую улыбку.
– Я сама разберусь со своим здоровьем, - процедила Лидия.
– Без вас.
– Пока вы здесь, извольте следовать предписаниям лекаря.
Она уставилась на меня тяжелым взглядом, но меня это ничуть не смутило, я спокойно продолжил есть. Экономка вернулась и поставила перед Лидией стакан теплого молока. Она лишь презрительно фыркнула.
– Выпейте, госпожа Хризштайн.