Стихия страха
Шрифт:
– Это не так, - быстро выговорил я.
– Вы интересовались, как я слил информацию. Да, через Лидию Хризштайн. Вы сами говорили ее использовать. Она выполняла кое-какую работу для помчика, и я решил воспользоваться ситуацией.
Я ответил церковнику честным взглядом и каменным выражением лица, потом поторопился извиниться.
– Простите, что не поставил вас в известность. Просто не успел. Подвернулась возможность, которой было грех не воспользоваться.
Отец Валуа испытующе смотрел на меня, крутя в руках дужку очков.
– И с чего же ты решил, что это ты ее использовал, а не она тебя?
–
– Ты думаешь, я тебе поверю? Эта Хризштайн - прожженная интриганка, на ней клейма ставить негде. Наверняка, спит не только с тобой, но и с этим помчиком. А ты уши развесил...
– Она не...
– я возмущенно открыл рот, чтобы опровергнуть его грязные домыслы, и передумал.
– Отец Валуа, дело в том, что...
Я резко перегнулся через стол к церковнику, оказавшись очень близко к нему, и взял его за руку. Лидия так обычно сбивала внимание собеседника, когда хотела выпытать что-то или увести разговор в сторону. Я заговорил очень проникновенно, смотря прямо в его удивленные бесцветные глаза:
– Дело в том, что я знаю о госпоже Хризштайн нечто такое, что позволяет мне использовать ее без нужды нарушать обеты. Поверьте, она под моим контролем.
Церковник отшатнулся и занервничал, убирая руку.
– Что за странное поведение, Кысей? Ты это... поменьше общайся с профессором Камилли.
Я сел на место, склонив голову и пряча улыбку.
– Кстати, именно о нем я и хотел поговорить.
– Как ни странно, но я тоже, - раздраженно заявил отец Валуа.
– Он еще вчера приходил из-за тебя. Избавь меня впредь от его общества, сделай милость. И сам не имей с ним дел. А если же ты решишь, что раз с госпожой Хризштайн у тебя получилось, то ты так же можешь очаровать профессора, то уверяю тебя...
Я нахмурился, не понимая необъяснимой неприязни в голосе церковника, и поспешил его перебить.
– Прошу прощения, отец Валуа, я собираюсь закрыть Зеленый зал в Академии и заморозить работы по восстановлению святыни. По крайней мере, на время ведения дознания. Кроме того, считаю должным сообщить, что собираюсь арестовать слугу профессора, Луку, по подозрению в колдовстве, смерти профессора Грано и двух поджогах.
Отец Валуа возмущенно стукнул по столу кулаком.
– Господи Единый, ты откуда на мою голову такой свалился? Вот уж удружил старый хрыч! Откуда только тебя отец Георг вообще выкопал?
– Я не понимаю вашего возмущения...
– Не понимаешь!
– отец Валуа встал и стал нервно расхаживать по кабинету. Полуденное солнце скупо выхватывало его темную фигуру, и мне неожиданно пришло в голову, что балахон на незнакомце в камне очень похож на церковную мантию, только без капюшона. Даже на секунду померещилось узнавание в рваной тени, что двигалась вслед за беспорядочным метанием отца Валуа.
– Ты не понимаешь! Так я тебе объясню. Глава ордена Пяти, отец Павел, лично, ты слышишь, лично покровительствует этому шарлатану! Мало тебе, что ты втравил меня в авантюру с воягом Наварро, ты еще хочешь, чтобы я окончательно испортил отношения с магистром?
– В таком случае, - замешкался я, - считайте, что ничего не слышали. Я сам все сделаю, и в случае неудачи отвечать придется тоже только мне. А с Лукой... Я уверен, что
– Ты получишь опасного врага в лице профессора, - покачал головой отец Валуа.
– И не думай, что твоя смазливая мордашка тебе поможет...
– Я могу спросить? Почему Святой Престол в свое время отказал в финансировании работ по восстановлению инталии? И что изменилось сейчас?
Отец Валуа грустно улыбнулся и потрепал меня по плечу, потом почему-то отдернул руку.
– Как думаешь, почему инталию скрыли под фресками?
– В этом зале... там проводились жертвоприношения? Еретики?
– А ты наблюдательный, - похвалил меня церковник и сел обратно за стол.
– Заметил? Только там действительно был храм мудрости, а инталия высечена самим заступником Тимофеем.
– Как же так? Почему тогда?..
– Потому что раньше, в смутные времена, Святой Престол был совсем иным. Жертвы приносились в храме совсем не еретиками, а церковниками. Да-да, а как ты думаешь, почему многие книги того периода запрещены? А сейчас сил Святого Престола недостаточно... И любая святыня, даже оскверненная в прошлом, нужна для удержания этого мира от тьмы безумия. Любые способы, увы, годятся... Так что с закрытием зала ты погорячился. Отец Павел лично заинтересован и собирается посетить открытие святыни, ты уж...
– Довольно, - я встал, чувствуя противную слабость в ногах.
– Зал будет закрыт, пока ведется дознание. А потом... Не знаю, но сделаю все, чтобы его никогда не открывали.
И только возле двери я вспомнил, что еще хотел спросить.
– Отец Валуа, мне нужно знать, почему профессора Камилли извергли из сана. Это важно.
Отец Валуа удивленно хмыкнул и надел очки, разглядывая меня, словно диковинку:
– Его не извергали, он сам ушел. И я думал, ты уже понял причину. Впрочем... Не спрашивай, я все равно не могу тебе сказать. Связан обетом. Иди. И благослови тебя Единый...
Я остановился перед домом профессора Камилли, кивнув трем братьям ожидать меня снаружи. Вряд ли профессор осмелится чинить препятствия, но в случае опасности боевая поддержка ордена могла пригодиться. Еще я чувствовал на себе пристальный взгляд долговязого головореза. Он упрямо продолжал ходить за мной, только теперь уже скрывался настолько ловко, что мне лишь изредка удавалось поймать его лицо в зеркальных отражениях. Я собирался заехать к Лидии, чтобы высказать все, что я думаю по поводу ее самоуправства и предательства, но... Но так не хотелось портить себе настроение, что я малодушно отложил визит на завтра.
– Голубчик, - профессор излучал сплошное радушие, - как же я рад вас видеть! Проходите. Вы еще не ужинали?
Я протянул ему бумаги.
– Профессор Камилли, я по делу дознания. Я закрываю Зеленый зал и изымаю все документы по реставрации святыни святого Тимофея. Кроме того, у меня возникли некоторые сомнения во вменяемости вашего слуги. Он отправится со мной в лечебницу.
Профессор отпрянул от меня, потом беспомощно оглянулся на невозмутимого Фарида, стоящего рядом. Охранник лишь слегка покачал головой.