Стихия страха
Шрифт:
Профессор противно осклабился.
– Вы готовы смотреть на то, что с ней сделает Фарид?
– Тогда ваша версия...
– Он не будет ее бить. Знаете, что делали с провинившимися рабынями некоторые хозяева? Это было самое страшное наказание... Их отдавали голодным бойцам арены... на поругание... Фарид...
Инквизитор побледнел, а я едва сдержалась от ликующей улыбки, постаравшись выглядеть испуганной.
– Но как же...
– растерянно сказала я.
– Профессор, а вам потом не будет противно прикасаться к Фариду? Он ведь тоже будет в какой-то степени
Фарид замер в нерешительности, оглянувшись на профессора. Тот лишь холодно кивнул ему, не удостоив меня ответом. В глазах охранника разгоралась ярость.
– Хотя знаете... Ваш Фаридушка такой брутальный... Не то, что остальные хлюпики в вашем гареме... Ох, и не цените вы своего счастья...
Фарид зарычал, схватил меня за волосы и потащил к скамье.
– Остановите его, профессор!
Охранник грубо швырнул меня на каменную скамью и навалился сверху, раздирая на мне платье и ожидая встретить сопротивление. Но я лишь потянулась к нему в ответ, обвив его шею, поцеловав в щеку и заглянув в глаза. Меня ударила холодная ярость свободного зверя, запертого в тесной клетке. И рабская зависимость от желания своего жестокого хозяина... Запал тут же угас, охранник вяло потянулся рукой к моему бедру, но я лишь прижалась к нему еще сильнее и прошептала:
– Фарид, тебе профессор, мне - инквизитор. А твоих соперников, Луку и Алекса, я устраню. Соглашайся, и профессор будет только твоим... Навсегда твоим...
Его рука, уже задравшая на мне юбки, едва заметно дрогнула. Я продолжала шептать:
– А ты станешь свободным... Я избавлю тебя от них... Ты только мне не мешай, ладно? Лука не переносит вида крови... Рассеки мне ладонь... а после...
– Я вам все скажу! Уберите его! Профессор, я стану самым верным вашим последователем, добровольно приму напиток, что хотите... Только отзовите своего прихвостня!
– Погоди, Фарид, - скомандовал профессор, и я чуть не выругалась. Да что ж такое? Красавчик издевается?
– Господин инквизитор, - прорычала я.
– Если вы сами ни на что не способны, так не мешайте Фаридушке...
– Где Алекс?
Инквизитор смотрел на меня полными боли глазами, очевидно, воображая себя мучеником веры. Я ему хитро подмигнула. Он тихо выругался, отведя глаза. Я поторопилась ответить за него:
– Он не знает, профессор. Кстати, я тут подумала... Так и быть, забирайте себе инквизитора, а взамен я возьму себе Фарида. Он у вас такой горячий и решительный, не то что некоторые...
– Алекс в монастыре святого Тимофея, - быстро выговорил инквизитор.
– Как только она выйдет из этого зала, я сам выпью...
– В монастыре... Посмотрим... Выпьете сейчас, и к прибытию стражи эта тварь будет жива, обещаю...
Профессор приблизился к инквизитору и начал что-то шептать ему на ухо, беззастенчиво касаясь губами его щеки. У меня в глазах потемнело от бешенства. Я чувствовала, как смазываются вокруг меня контуры реальности, каким вязким становится время, как гулко отдает в ушах биение сердца... Холодное дыхание бездны выстуживало любые эмоции, кроме всепоглощающей ярости...
– Прочь от него...
–
– Или что?
– профессор с интересом смотрел на меня, не подумав отстраниться от Кысея.
Фарид поторопился схватить меня, однако слабо придерживая, словно колеблясь.
– Или я уничтожу вашу клятую святыню...
– выговорила я, набирая в легкие воздух.
Профессор рассмеялся, еще ближе придвинувшись к инквизитору. Тот безучастно смотрел на меня, его губы лишь едва заметно шевелились, словно он молился.
– Вашему Алексу так нравятся песни... песни про море...
– мои легкие были заполнены до отказа.
Мне никогда не сравниться с тобой, атаман, но и мой голос достаточно силен, чтобы...
Морю покорны усталые души,
Море само покоряется лучшим,
Там впереди, за тяжелыми тучами,
В мир пробивается новый рассвет...
Я набирала силу, повышая тон звука все ближе и ближе к своей цели, на последней строчке выдав всю доступную мощь, от которой хризопраз на стене вдруг хрустнул, зазмеился трещинами, а лик куховара человеческих душ раскололся и осыпался мелкими брызгами. Профессор испуганно охнул, инквизитор обернулся на звук и выругался. Никто из них не заметил, лишь я довольно смотрела на расколовшийся кувшин, варево с которого медленно заливало каменный алтарь.
– Ой, - сказала я, но получился лишь хрип - голос я все-таки сорвала.
– Промахнулась чуток.
Профессор наконец посмотрел на алтарь и увидел, что случилось. Он кинулся собирать остатки варева в крупный осколок. Его руки дрожали.
– Фарид, держи ее, - его голос срывался от злости.
– Я передумал, голубчик. Эта дрянь выпьет лекарство, даже если придется заставить ее вылизать здесь все до капли. А после станет послушной...
– Нет!
– дернулся в путах инквизитор.
– Не надо, прошу вас. Она безумна... Это правда!.. Нельзя предугадать, как на нее подействует... Вы слышите! Прекратите...
Фарид грубо запрокинул мне голову и надавил на щеки. Профессор залил в рот пахучую отраву, в которой я с ужасом узнала хмельной вкус, тот самый, что был у Алекса на губах...
Обычно мне хватало лишь малой толики алкоголя, чтобы мертвецки опьянеть, но странным образом, сейчас я чувствовала, как жар разлился по всему телу...
– Ну вот, голубушка, сейчас вы успокоитесь и расслабитесь, - похлопал меня по щеке профессор и кивнул слуге.
– Лука, займись ею. Обнажи все ее страхи...
Я прикусила себе губу, соленый привкус крови вдруг показался таким сладким. Лука растерянно смотрел на меня, а я... Усиленная напитком ярость затопила меня, смывая последние барьеры, и стремительно унося меня в бездну... Зрение туманилось... Я хотела крови... Горячей, терпкой... Фарид уже давно отпустил мое плечо.
– Профессор, - вдруг жалобно сказал Лука.
– Я не хочу... Она... Она страшная...
– Делай, что велено!
– резко ответил профессор, даже не обернувшись.
– У нас мало времени.