Стихотворения (2)
Шрифт:
""Обитель скорби" (автор - мистер Скотт)..." - сонет представляет собой пародийный ответ на сонет Вордсворта (1807), заодно задевая Скотта, Кольриджа и даже живопись Хейдона (имеется в виду "Триумфальный въезд Христа в Иерусалим").
Спенсеровы строфы, посвященные Чарльзу Армитиджу Брауну, - вписаны Китсом в уже упоминавшееся письмо к брату Джорджу и его жене от 14 февраля 3 мая 1819 года, притом поводом к написанию этих строф было то, что "Браун сочиняет спенсеровы строфы для мисс и миссис Брон, да и для меня тоже. Сочиню-ка я и по его адресу что-нибудь в духе Спенсера". Ч.А.Браун (1787-1842) был другом Китса и товарищем по путешествию в Шотландию летом 1818 года. "Старый Том" - жаргонное название бутылки виски.
Сон, увиденный после прочтения истории о Паоло и Франческе у Данте. Историей Паоло и Франчески заканчивается у Данте глава пятая "Ада"; дух Франчески - первый, заговоривший с Данте (во втором круге; в первом, где "нет мучений", бесед не было вовсе). Реминисценция у Китса становится двойной:
La belle dame sans merci. Заглавие баллады повторяет собою название поэмы строфранцузского поэта Алена Шартье (1385-1429), - ее перевод на английский язык (1424) долгое время приписывался Чосеру. Впервые у Китса эта баллада названа в поэме "Канун Святой Агнессы", строфа 33. Подобный же образ поздней подробно разработан в поэме "Ламия".
Песнь четырех фей. Стихотворение примыкает к "фейному" циклу, возникшему из-за того, что Ч.А. Браун ударился в разработку сходного сюжета в драматическом духе. Феи (правильнее было бы "фейри", но в русском языке такое чтение пока не привилось) поименованы Китсом почти произвольно, хотя "Фея Огня" естественным образом названа "Саламандра", - прочие имена даны "по вдохновению". "Царица... Оберон..." - т.е. Оберон и Титания, в данном случае "король и королева фей" из "Сна в летнюю ночь" Шекспира.
К сну. Образец экспериментирования Китса с формой сонета: два катрена с опоясной (но различной!) рифмовкой завершаются вполне "петрарковскими" терцетами. Сонет сюжетно примыкает к "Оде Психее".
Сонет о сонете. Китса не удовлетворял ни "петрарковский", ни "шекспировский", ни "спенсеровский" канон сонета, и он пытался создать свой собственный, о чем писал в письме к Джорджу и Джорджиане Китс (от 14 февраля - 3 мая 1819 года). "Канон Китса" в поэзии не прижился, но в не очень длинном ряду сонетов, посвященных собственно сонетной форме, Китсу в мировой поэзии принадлежит одно из лучших мест. Ода Психее. Первая из шести "великих од", прославивших имя Китса, датируется 21-30 апреля 1818 года. Сюжет оды, по свидетельству самого автора, подсказан тем фактом, что Психея (собственно "Душа") вплоть до времен "Золотого осла Апулея" - т.е. до II века по Р.Х. не входила ни в греческий, ни в римский пантеон богов - иначе говоря, Китса увлек сюжет, посвященный "последней богине" античного мира. Традиционно считается, что с "Золотым ослом" Китс был знаком по переводу на английский язык Уильяма Олдингтона (1566). В письме Джорджу и Джорджиане Китс (видимо, 30 апреля 1819 года) поэт писал: "Это стихотворение - последнее из написанных мною - первое и единственное, из-за которого я даже испытал нечто вроде мучений. По большей части я набрасывал строки наспех. Я писал его неторопливо, - думаю, что от этого читается оно свободнее и, надеюсь, воодушевит меня написать и другие вещи, даже в еще более мирном и здоровом духе. Вы, конечно, помните, что Психею не изображали богиней вплоть до времен Апулея Платоника, жившего уже после Августова века, а значит, эту богиню никогда не почитали и не поклонялись ей со всем пылом античности, - а может быть, никогда и не думали о ней в древней религии, я же более богопочтителен и не могу позволить языческой богине оставаться в таком пренебрежении". Любопытно отметить, что если в подтексте стихотворения и лежит противопоставление сердечности духовного мира терниям жизни, то, во всяком случае, античность не является здесь идеалом. Поскольку она наравне с современностью пренебрегала душой (т.е. опять-таки Психеей). Согласно Апулею, Психея (Душа) смертна по рождению, но обрела бессмертие благодаря верности своему супругу Амуру (Любви). "Просверкивали сквозь покров зеленый..." - Китс описывает парковую скульптурную группу; изображение Амура и Психеи было в конце XVIII - начале XIX века излюбленным украшением пейзажных парков Англии и других стран (в России - Павловск, Царское Село). Чаще всего, впрочем, герои Апулея изображались иначе, чем у Китса: Психея, подняв над головою светильник, вглядывается в спящего Амура. И Веспера ночного светляка... Веспер - вечерняя (она же утренняя) звезда сравнивается со светляком; в английской поэзии распространен сюжет о черве или светляке, нежно лелеемом влюбленным в него цветком; кроме того, Веспер это еще и планета Венера, названная в честь богини любви. В глубинах духа...
– об изображении души как аллегорического сада см. предисловие. Следует заметить, что ренессансный, "спенсеровский" образ в данном случае у Китса пронизан чисто романтическим ощущением природы и напоминает все тот же "английский парк", беседки которого часто назывались "храмами Дружбы"; в последней строфе образ такой беседки явно переплетен с очертаниями спальни (И факел, и окно, Любви навстречу / Распахнутое в ночь!). Факел, кстати, служит одним из атрибутов бога любви - и одновременно напоминанием о снятии для Психеи запрета видеть своего возлюбленного. Форма оды для Китса не совсем обычна: в ней оставлены нерифмованные строки, одна строфа почти дословно повторяет другую.
Два сонета о Славе. Оба сонета написаны 30 апреля 1819 года - в день, когда Китс окончил "Оду Психее"; первый написан по шекспировскому канону, второй - экспериментальный "гибрид" (в отношении рифмовки) шекспировского сонета с итальянским. Она - цыганка. Нильская
– вплоть до XX века цыган считали выходцами из Египта (а не из Индии, что было позже неопровержимо доказано). Презреньем за ее пренебрежете - Маршаком, к сожалению, утрачен в переводе важнейший образ "ревнивого Потифара", восходящий к известному ("египетскому") сюжету в Библии.
"Два-три букета..." - послано в письме к младшей сестре поэта, Фанни Китс. В автографе имя "миссис Эбби" пропущено; миссис Эбби - жена опекуна Китса, Ричарда Эбби.
Ода греческой вазе. По всей вероятности, Китса вдохновила на написание едва ли не самого знаменитого у него стихотворения мраморная ваза с барельефным изображением древней религиозной процессии, которая стоит в парке лондонского дворца Холланд-Хауз, принадлежащего роду баронов Холланд, - сохранился рисунок вазы "Сосибиос", сделанный с воспроизведенного в издании 1814 года оригинала самим Китсом. В издании 1820 года, т.н. "последней прижизненной книге" Китса, слова, переведенные В.Микушевичем как "В прекрасном - правда, в правде - красота", были заключены в кавычки (т.е. превращены в слова самой вазы), однако рукопись, в которой эти кавычки были бы проставлены самим поэтом, неизвестна; в этом случае "словами вазы" становится все завершающее двустишие. "Ода греческой вазе", как и все более поздние "великие" оды Китса, написана характерным "одическим" десятистишием, в котором лишь немного может варьироваться длина строки и система рифмовки. "Ода греческой вазе" - одно из немногих стихотворений Китса, опубликованных на русском языке более чем в десятке переводов.
Ода соловью. Если в прочих одах Китс обращается к читателю (к некоему абстрактному "ты", говоря ему о меланхолии), то здесь он обращается к соловью, говоря "ты" - ему. Уже в самом слове "соловей" (англ. nightingale) заключено слово "ночь" (night, поэтому английскому читателю в большей мере, чем русскому, ясно, что ода эта - ноктюрн. Для Китса характерен в этой оде своеобразный "подхват" слова из строфы в строфу, - возможно, плод эксперимента с повторами трелей дрозда в известном "нерифмованном сонете" (см. стр. 147 наст. изд.) О, если 6 кубок чистой Иппокрены - имеется в виду ключ на вершине горного хребта Геликон в Беотии, который, согласно мифу, появился от удара копыта Пегаса и обладал свойством вдохновлять поэтов. В данном случае "кубок Иппокрены" - кубок вина. Не леопарды Вакховой квадриги - т.е. не на колеснице бога вина Вакха хочет устремиться поэт, а на крыльях Поэзии. В печальном сердце Руфи...
– Руфь - героиня библейской Книги Руфь: богач Вооз увидел ее, когда она работала в поле (собирала колосья), взял ее в жены; их потомком был царь Давид.
Ода Меланхолии. Характерно, что в "Сборнике 1820 года" Китс отделил оды "К Меланхолии" и "К осени" четырьмя стихотворениями; а шестая - "Ода Праздности" - в книгу вообще не вошла и была издана лишь в 1848 году. В месяцы, предшествующие предсмертному творческому молчанию, Китс находился на вершине своего творческого гения. Китс, видимо, рассматривал свои оды не как единый цикл, но скорей - как жанр, к которому предполагал возвращаться и в дальнейшем. Тема меланхолии нашла у Китса одно из высших в мировой поэзии воплощений, между тем как раз для английской поэзии эта тема традиционна, в китсовской оде слышна перекличка с ранней поэмой Мильтона "Il Penseroso", прежде всего сказывающаяся в проработке деталей; отдельные отзвуки темы находим мы и в "Оде соловью", - ибо "Филомела", которую Мильтон называет единственной птицей, поющей с приходом Печали, - это не что иное, как китсовский соловей. Не выжимай из волчьих ягод яда - строго говоря, "волчьи ягоды" в данном случае означают аконит, сок которого служил компонентом многих ведовских снадобий. Ягоды тиса ядовиты; сделать из них четки означает: непрерывно размышлять о смерти. В рукописи ода имела еще одну строфу, начальную, - но ее Китс перечеркнул.
Ода праздности. 19 марта 1819 года (т.е. почти за три месяца до создания этой оды) Китс писал в одном из писем: "В это утро у меня своего рода ленивое и крайне беззаботное настроение; я тоскую после одной-двух строф Томпсонова "Замка праздности". Мои страсти спят из-за того, что я продремал примерно до одиннадцати, и почувствовал сильную слабость, и был в трех шагах от обморока, - если бы у меня были зубы из жемчуга и дыхание лилейное, я назвал бы это истомой, но поскольку я - это только я, я должен назвать это ленью. (...) Поэзия, Честолюбие, Любовь - лики их беспечальны; вот они проходили мимо меня: они скорее напоминают фигуры на греческой вазе - мужскую и две женские; не видимые никому, кроме меня. Это - единственное счастье, и это редкий пример превосходства всепобеждающего духа".
Порядок строф в первом издании (1848 г.) был иным (по сравнению с публикуемым - 1,2,5,6,4,3) - вероятно, в таком порядке их первоначально и записал Китс, но в современных изданиях принят иной порядок (результат текстологической реконструкции замысла Китса), который мы и используем. По всей вероятности, три появления трех фигур следует понимать следующим образом: "Утро", "Зрелый час", "Полдень" - можно прочесть их также как смену возрастов человека, начиная с детства. Ни трудятся, ни прядут - слова, вынесенные в эпиграф к оде, - взяты из Нагорной проповеди (Еванг. от Матфея, 6, 28), были сняты цензурой при первой советской публикации перевода этой оды (БВЛ, Поэзия английского романтизма, М., 1975).