Стихотворения и поэмы
Шрифт:
ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ
Зарисовки из жизни
Шесть долгих лет прошло, а может быть, и пять,
А может быть, к концу подходит третий...
Они сидят вдвоем, не в силах глаз поднять,
Не зная, что спросить, не зная, что ответить.
Ребенок
Разлука для него — еще пустое слово.
Не знает ничего он про дела больших
И на руки к отцу карабкается снова.
Гудящий ресторан. Обед среди чужих.
Накрытые тоской столы с казенной меткой...
В угрюмой немоте застыли лица их.
Она глядит в стакан и теребит салфетку.
Молчанье глаз сухих, усталость серых лиц...
Кто больше виноват, кто первый камень бросил?
Печально-сдержанно мигание ресниц.
«Пора, пора!»—один без слов другого просит.
Скорей бы вырваться в мир шума и машин!
Скорей бы утонуть на перепутьях улиц!..
Но с равнодушием глядит на них графин:
Ему ведь не впервой таких вот караулить...
Мужчина крепок, сух, красив, широк в плечах,
Бескровных губ разрез решителен и тонок.
Наверное, ему подумалось сейчас,
Что мало на него похож его ребенок.
Она же думает: «Он не виновен, нет!
Но разве я виной разлада между нами?» —
И тихо говорит: «Малыш, иди ко мне,
Иди, мой маленький, ну подойди же к маме».
Прохожие спешат. Им, людям, всё равно.
Но кажется, что все глядят они сквозь окна.
Чей первый был удар, кто выломал окно,
Покоя разорвал прозрачные волокна?
Гонимая овца — потерянный покой...
Ее полощет дождь, терновник колет ноги.
Овечка, не беги! Страх бесполезен твой.
Тебе назад, домой, уж не найти дороги.
Печально-сдержанно мигание ресниц.
«Пора, пора!» — один без слов другого просит.
Молчанье глаз сухих, усталость серых лиц, —
Кто больше виноват, кто первый камень бросил?
Воспоминания
Неважно, кто сказал то роковое слово...
Но дни встают, как строй угасших белых свеч,
И просит каждая зажечься, вспыхнуть снова.
«Ну ладно,—он сказал,—отдай ребенка мне,
Отправлю я его на дачу этим летом
И буду добрым с ним и ласковым вдвойне».
Сказал—и развернул перед собой газету.
Ребенка с нежностью целует в лобик мать,
И растекается такая боль по жилам...
С нахмуренного лба отбрасывает прядь
И говорит: «Ты ешь, ведь всё уже простыло».
Ребенку весело. Из хлеба строит дом.
Никто не сердится, что скатерть он закапал.
Играет с матерью, к отцу идет потом:
«Ты почему домой к нам не приходишь, папа?»
Как много дядюшек повсюду у него!
Игрушек — сколько их! — мячей, картинок, пушек!
И среди них одной недостает всего —
Недостает ему отца среди игрушек...
1928
Перевод Д. Маркиша
ЖЕНЩИНЕ
ЖЕНЩИНЕ
Нынче солнце в зените — как прорубь над омутом золота,
Над плотинами света, омытыми первым дождем.
Мы пойдем, мы придем — синева нашим солнцем
расколота,
Мы ковшами ладоней отраду твою зачерпнем!
Сколько в мире костров, сколько гроз, сколько радостей
юных,
Сколько вихрей веселых, голодных, тревожных, лихих!
Я твой голос, сестра, услыхал на весенних трибунах
Пробудившихся к жизни садов, городов, мастерских!
На заляпанных нарах, в траншеях, у братской могилы,
Семя пуль восприяв, ты в годину войны понесла,
И своим молоком ты винтовку свободы вскормила,
Словно первенца смерти. И не было битвам числа.