Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Путь твой праведно-прям, только долог, и труден,
и вязок:
До тифозных вокзалов, во тьму от родного гнезда,
К лазаретам войны, в гной солдатских бинтов и повязок,
Но уже кирпичи в день грядущий везут поезда!
Нынче — солнцем пропахло твое загорелое тело,
И глаза твои нынче великой надежды полны,
Молотком
Славно трудишься ты на бесчисленных стройках страны!
Голос твой, словно колокол, звучен и радостен ныне,
Вот он в дали земные за тысячи верст полетел:
— Знайте, сброшено наземь постылое бремя рабыни,
Вольный труд и борьба — не таков ли мой новый удел?
Нынче солнце в зените — как прорубь над омутом золота,
Над плотинами света, омытыми вешним дождем;
Мы пойдем, мы придем — синева нашим солнцем
расколота,
Мы ковшами ладоней отраду твою зачерпнем!
1928
Перевод А. Голембы
ДЯДЯ ТЕВЬЕ
ДЯДЯ ТЕВЬЕ
Мой дядя Тевье! Вновь ко мне выходит он,
Вкруг пояса его льняные вьются нити.
Он плавно, словно песнь, вытягивает лен
В такую крепкую веревку, хоть рубите!
Посмотришь издали — не сеет ли старик?
Запустит руку в лен, как в ящик с семенами,
Зажмет его в горсти, взмахнет, и в тот же миг
Веревка тонкая закрутится пред вами.
Стекает прядями седая борода
И в лен вливается, расчесанный искусно.
Откуда тянет он веревки и куда,
И почему глаза глядят на мир так грустно?
По локоть рукава засучены. Идет
И крутит, и поет, и странно тают звуки.
И не поймешь никак: лен эту песнь поет
Иль волосатые мозолистые руки.
«Сынок! — он говорит. — Не хочешь повертеть
Немного колесо? Сейчас прибудет смена.
Жди тетю Басю здесь!» И, как
Не торопясь во двор уходит он степенно.
И голос издали: «Поосторожней будь!
Что слышно у отца?» — Бегут льняные пряди.
И дядя жарится, подставив солнцу грудь.
Как с воза космы льна, свисают годы с дяди.
Он весь — как тучный стог созревших дней труда,
Сам выстроил свой дом, сам продавал веревки.
По слухам, забывал молиться иногда,
Но мастер был зато на удивленье ловкий.
Он любит изумлять наш местечковый люд:
«Мне пишет мой Наум — ведь он теперь
в Чикаго, —
Что электричеством веревки там плетут.
Он «леттер»[6] мне прислал, соскучился бедняга!
„Родные! — пишет он. — Америка у нас —
Страна, по совести сказать вам, золотая,
Но чтобы здесь пробыть хотя бы лишний час,
Трудиться надобно мне, рук не покладая.
Чуть мы приехали, сказал я: — Плиз[7], Наум!
Ты раньше никогда не бегал от работы.
Так что же, так тебе и не придет на ум,
С чего теперь начать? Ведь надо делать что-то!
Ведь нужно как-то жить, и нужно день за днем
Есть хлеб, а к хлебу что-нибудь в придачу.
Так плиз, Наум, берись за дело с огоньком!
Ведь это жизнь иль смерть, — так попытай удачу!
Ведь может без толку вся жизнь твоя пройти,
Костюм ты износил еще прошедшим летом.
И я по-прежнему веревки стал плести,
Когда-то кое-что ведь я кумекал в этом!
Ты поглядел бы, как их крутят, — боже мой!
Всё — электричеством! И быстро и красиво!”»
И дядя радостно качает головой,
Гордясь перед людьми, что есть такое диво.
Не знает Тевье наш, как тяжко в том раю,
Как редко бедняка встречает там удача,
Как трудно тысячи в нем тянут жизнь свою
И по ночам не спят, в подушку тихо плача;