Стихотворения и поэмы
Шрифт:
«Ведите первую!» — звучат слова приказа.
У парикмахера темно в глазах,
Не держат ноги, помутился разум.
3
«Чтоб чище выбривать, пусть будет сталь острей!
Позвольте лезвие мне наточить получше».
— «О, сталь немецкая остра! Не мешкай! Брей!
За дело, Фигаро! Не то хлыстом получишь!»
Дрожит
Откинув голову, фашист хохочет.
Сверкнуло лезвие. «Ты — первый! Получай!» —
И офицер упал, зарезанный, как кочет.
На дно сырое рва упал он раньше всех,
Он корчился, хрипя, под глинистою кручей...
Вода стекала в ров. Повсюду таял снег.
Пробился первый луч сквозь темный полог тучи.
1943
Перевод А. Ревича
ОСКОЛКИ /Перевод Л. Руст/
ОСКОЛКИ
Чуть я незрячести переборол тиски,
Паденья под откос открылась крутизна мне.
Подобно зеркалу, упавшему на камни,
И сердце, вырвавшись, распалось на куски.
Лишь суммой тех крупиц отныне ставший, я
Мельчайший отыщу и подниму осколок...
— Не растопчи ж меня, о Время-судия,
Сколь ни был бы мой труд по воссозданью долог!
Но как бы тщательно, — хоть кровь из рук теки, —
Я тех ни свел частиц, — возврата нет к былому;
Пребудет, цельности обманной вопреки,
Мой облик искажен мозаикой разлома.
И я, познавши скорбь крушенья под откос,
Томиться обречен желаньем беспредельным:
В том зеркале себя опять увидеть цельным,
Чьи по семи морям осколки смерч разнес.
1943
Перевод Л. Руст
ОСКОЛКИ /Перевод В. Слуцкого/
ОСКОЛКИ
Сейчас, когда, прозрев, глаза велят: “Гляди!”, —
Сквозь режущую боль в зрачке незамутненном
Я
Как зеркало, упав, рассыпалось со звоном.
Я знаю, мне верна, черты мои храня,
Любая из частиц, разбросанных повсюду.
О время – мой судья, не растопчи меня,
Пока в пыли искать свои осколки буду...
И вместе их собрав, изрежусь в кровь стеклом,
Чтоб цельность им придать стараньем напряженным, —
Но как бы ни сложил, приклеив к слому слом, —
В том зеркале себя увижу искаженным.
О, сколько хочешь раз его перекрои —
Лишь плавящая боль позволит возвратиться
Единству моему в той целостности, чьи
По всем семи морям рассеяны частицы.
1943
Перевод В. Слуцкого
У ДОРОГИ
У ДОРОГИ
Истерзанный вокзал, как решето, дыряв.
Купаются в пыли развалины поселка.
Здесь, направление былое потеряв,
Торчит забытая немецкая двуколка.
Из глины высохшей не вырвать ей колес, —
Обречена недвижности и тленью.
Ее обнюхав, пробежавший пес
Заигрывает с собственною тенью.
Но, слыша издали грохочущий состав
И жалостно дрожа от лязга поездного,
Она, как две руки, оглобли вверх задрав,
Дает понять, что в плен готова сдаться снова.
1946
Перевод М. Тарловского
КУСОК МЫЛА
КУСОК МЫЛА
1
Не в этом ли сгустке — плоть сына ее? —
Мерещится матери сквозь забытье:
Так вот он, найденыш, родное дитя!