Стихотворения и поэмы

Пастернак Борис Леонидович

Актриса

Анастасии Платоновне Зуевой

Прошу простить. Я сожалею. Я не смогу. Я не приду. Но мысленно - на юбилее, В оставленном седьмом ряду. Стою и радуюсь, и плачу, И подходящих слов ищу, Кричу любые наудачу, И

без конца рукоплещу. Смягчается времен суровость, Теряют новизну слова. Талант - единственная новость, Которая всегда нова. Меняются репертуары, Стареет жизни ералаш. Нельзя привыкнуть только к дару, Когда он так велик, как ваш. Он опрокинул все расчеты И молодеет с каждым днем, Есть сверхъестественное что-то И что-то колдовское в нем. Для вас в мечтах писал Островский И вас предвосхищал в ролях, Для вас воздвиг свой мир московский Доносчиц, приживалок, свах. Движеньем кисти и предплечья, Ужимкой, речью нараспев Воскрешено Замоскворечье Святых и грешниц, старых дев. Вы - подлинность, вы - обаянье, Вы вдохновение само. Об этом всем на расстояньи Пусть скажет вам мое письмо.

22 февраля 1957

В разгаре хлебная уборка

В разгаре хлебная уборка, А урожай - как никогда. Гласит недаром поговорка: Берут навалом города. Как в океане небывалом, В загаре и пыли до лба, Штурвальщица крутым увалом Уходит на версты в хлеба. Людей и при царе горохе, Когда владычествовал цеп, Везде, всегда, во все эпохи К авралу звал поспевший хлеб. Толпились в поле и соломе, Тонули в гаме голоса. Локомобили экономий Плевались дымом в небеса. Без слов,

без шуток, без ухмылок, Батрачкам наперегонки, Снопы к отверстьям молотилок Подбрасывали батраки. Всех вместе сталкивала спешка, Но и в разгаре молотьбы Мужчина оставался пешкой, А женщина - рабой судьбы. Теперь такая же горячка, - Цена ее не такова, И та, что встарь была батрачкой, Себе и делу голова. Не может скрыть сердечной тайны Душа штурвальщицы такой. Ее мечтанья стук комбайна Выбалтывает за рекой. Выбалтывает за рек когда владычествовал цеп, Везде, всегда, во все эпохи К авралу звал поспевший хлеб. Толпились в поле и соломе, Тонули в гаме голоса. Локомобили экономий Плевались дымом в небеса. Без слов, без шуток, без ухмылок, Батрачкам наперегонки, Снопы к отверстьям молотилок Подбрасывали батраки. Всех вместе сталкивала спешка, Но и в разгаре молотьбы Мужчина оставался пешкой, А женщина - рабой судьбы. Теперь такая же горячка, - Цена ее не такова, И та, что встарь была батрачкой, Себе и делу голова. Не может скрыть сердечной тайны Душа штурвальщицы такой. Ее мечтанья стук комбайна Выбалтывает за рекой. И суть не в красноречьи чисел, А в том, что человек окреп. Тот, кто от хлеба так зависел, Стал сам царем своих судеб. Везде, повсюду, в Брянске, в Канске, В степях, в копях, в домах, в умах - Какой во всем простор гигантский! Какая ширь! Какой размах!