Стихотворения и поэмы

Чавчавадзе Илья Григорьевич

3

Но прелесть утра все мои сомненья Развеяла во мне, и наконец Душа моя познала утешенье В надежде, животворной для сердец. Проникнутый блаженным упованьем, Я погрузился в сладостный покой, И сердце, истомленное страданьем, Любовью озарилось неземной. Могучей верой в мировое благо Опять душа наполнилась моя, И спала с глаз моих завеса мрака, И

слух воскрес для звуков бытия. И дивные предстали мне виденья, Исполненные мудрости, и в них Таинственное было обольщенье Для сокровенных помыслов людских.

4

На высоте Казбека отдаленной, Сверкая белоснежной сединой, Чудесный старец, в думу погруженный, В тот ранний час предстал передо мной. Глаза рукой от солнца заслоняя, Смотрел он вдаль, где у подножья скал Могучий Терек, волны погоняя, Как злобный лев, метался и стонал. Прислушиваясь к яростному вою Мятежного питомца своего, Громада гор стояла над водою И повторяла возгласы его. И путник, пробираясь по теснине, Дрожал от страха, и зеленый лес Шумел вдали, и посреди долины Текла Арагва, полная чудес.

5

Люблю тебя, Арагва! Ты была Свидетельницей доблести грузинской. В былые дни страна моя цвела У вод твоих красою исполинской. Давным-давно, во мраке прошлых дней, Ты видела расцвет страны моей И колыбель отцов моих качала… И чудится — от самого начала Предания страны моей родной Сокрыла ты холодною волной. Там, где твои бушующие воды Приемлет осторожная Кура,— Там бой кипел, там спорили народы И кровь лилась с утра и до утра. Поистине родной грузинской кровью Здесь орошен земли моей оплот. О, сколько раз с печалью и любовью Смотрел я в глубь прозрачных этих вод! Что я искал? Забытое былое? Погибшее отечество святое? Не знаю я… Но кровь далеких дней Дымилась над отчизною моей.

6

Но ни леса, ни горы, ни долины, Ни залитый сияньем небосклон Не привлекали старца, и с вершины Не их красою любовался он. Он вдаль глядел. От края и до края В многообразном шуме бытия, Как некая жемчужина живая, Пред ним лежала Грузия моя. И он смотрел, как дивный небожитель… Откуда ты,

таинственный старик? Зачем покинул ты свою обитель И, как виденье, предо мной возник? Так я спросил. И с высоты двуглавой В ответ раздался голос величавый:

7

«Повсюду и всегда я, Грузия, с тобой! Я — твой бессмертный дух, я — спутник твой скорбящий. И сердце я омыл в крови твоей живой, И в жребий твой проник — былой и настоящий. Твоим томлением, несчастная, томим, Потоком слез твоих я орошал ланиты. О, как я тосковал по дням твоим былым, Как для тебя искал опоры и защиты! Могу ли я забыть добытую в боях Былую мощь твою и дедовскую славу? Была свободной ты, и вот — развеял в прах Неумолимый рок могучую державу. Уж твой не верит сын, что, родину любя, Возможно обновить погибшие твердыни. Он веру потерял, страдая, и тебя Покинул, словно храм, заброшенный отныне. Покуда, возмужав и сердцем и умом, Он не поймет основ общенародной жизни, Покуда в ход ее не вникнет он с трудом,— Чем может он помочь страдающей отчизне? Бессмысленно ропща, он погрузится в мрак, Испепелен навек судьбой своей плачевной, И слез его поток есть несомненный знак Бессилия его и немощи душевной.

8

Ни стар, ни мал не ведают сегодня, О чем скорбит родная сторона. Забыли мы, что милостью господней Нам, как святыня, родина дана. Забыли мы, что перед ликом бога Велик лишь тот, кто за родной предел Всю жизнь свою до смертного порога Огнем самоотверженным горел. О, счастлив тот, кто в жизни удостоен Великой чести биться за народ! Благословен в бою погибший воин! Его пример вовеки не умрет. В народной песне он воскреснет снова, Его призыв в грядущие века Воспрянет в сердце юноши младого, Чтоб, стиснув меч, не дрогнула рука. Услышав песнь о подвиге героя, Забудет старец жребий свой, и вновь В душе его проснется жажда боя И закипит к отечеству любовь. Над колыбелью маленького сына Ее споет заботливая мать, Чтобы дитя с отвагою орлиной Родной народ училось защищать. Младая дева, струны в лад настроив, Споет ее на утре майских дней, И много новых доблестных героев Родит та песнь для родины моей.