Стихотворения том 1
Шрифт:
из средневековья.
Но гроза проохала
громом и дождями –
ни слезы, ни хохота
от него на память.
Голову на плаху я
положил, и каюсь:
я художник аховый,
не в ладу с веками!
Может, по обочинам
или по пунктиру,
временем простроченный,
шёл я к центру мира?
Красное по снежному,
чёрное на белом
отвергаю вежливо:
это не по делу!
На песчаном острове
терем
до чего непросто мне
рисовать героя.
А плюмаж бесхитростным
петушиным гребнем,
хочется быть искренним
и сердцецелебным,
чтобы дамы идальго
целовали шпоры:
Бог войны, не выбей им
из-под ног опору!
«»»»»»»»»»»»»»»»
... а мы ходили по этим тропам,
Рубили с хрипом окно в Европу
И прикрывались глухой стеною,
Чтоб не соседствовать с новизною.
Не сознаваясь: силёнок мало! –
Повсюду втюхивались в скандалы
И уходили, плюясь железом,
В свою загадочную нетрезвость.
Костры живые горят доселе,
Где мы пожили, но не осели,
Вернувшись молча к родным пенатам,
Таким же точно огнём объятым.
Ни Бог судья нам, и ни апостол,
Мы самосуда хлебнули вдосталь,
Пожали то, что смогли посеять
Без контрибуций и без трофеев.
Кто был слабее – назначен в ощип...
На отголосках вчерашней мощи
Дворцы роятся и «першпективы»
Для слуг народа с партийной ксивой.
А мы не ходим по этим тропам,
Мы прячем в тину больные жопы
Иль проплываем линями мимо:
Короста эта неизлечима...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Помятою зрелою птицей,
Прорезав крылом облака,
Свободой пытаюсь упиться,
Былое продав с молотка.
Промокшие стены вокзалов
Привычно глотают грозу,
А мною давно пролисталось
Всё то, что творится внизу.
Я в мире подлунном крупица,
Я атом в молекуле дня,
Со мной ничего не случится
И не на что в жизни пенять.
Пороги, дороги, причалы,
Паромы, плоты, корабли,
К сердцам человеческим жалость,
Лиричный прилив и отлив;
Нагрузка на тело и душу,
Отброшенный детский девиз,
Способность игрушкой из плюша
Быть женщине ради любви...
Прости, человечное небо
Меня за случайный порыв
И за неожиданный щебет
В процессе всемирной игры!
И всё.
Отзвучала реприза,
В пике выхожу из прямой,
Рождённому ползать по низу
Пора возвращаться домой.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
По июню, вдоль межи,
Васильки
Собеседники поэта
До побега в кутежи.
Совершенно не смешно,
Киснет свежее вино,
Если меры не предпримешь,
Станет уксусом оно!
Жаль вино и васильки,
Оседлала боль виски,
Но для русского поэта
Все препоны пустяки.
Он берёт бутыль с вином,
Покидает отчий дом,
По просёлочной дороге
Мчится в поле босиком.
Все проблемы решены
Без влияния жены,
Обожающей дебаты
Из-за тёщиной спины.
Хорошо, аж спасу нет!
С неба лучезарный свет,
Вместо пошлого стакана
Пачка из-под сигарет.
Хлеб порезан на куски,
Пробуют его жуки,
Синие на жёлтом фоне
Разомлели васильки...
""""""""
Если не пляшется, не поётся,
Даже не блудится, чёрт возьми,
Значит, я своего иноходца
Загнал при общении с людьми.
Здесь бы голову свесить набок
Или волком выть на луну,
Или уйти в монастырь Ослябей,
Почёсывая сухарём десну.
Конечно, а как же иначе, фраер!
Тонкую томность души твоей
Даже моления не обыграют,
Не то, что вязкость других людей…
А жизнь проносится с шумом, с гулом
И в зад подталкивает: шагай!
И птицы посвистывают в июле
И любится с декабрём пурга…
Да ну вас, душевные переломы
С водочной горечью на губах! –
Прозрачно время у льдистых кромок
И в проруби не дерьмом судьба!
Опять карандаш побежал по строчкам,
И знаю я, кто накинул плед
Мне на плечи, чтобы я точку
Не ставил даже на этот бред.
А я не ставлю, прими за шутку
Мою дребедень о монастыре,
Сумевшем вынянчить Ослябю-малютку
Для схватки на Куликовой жаре…
«»»»»»»»»»»»»»
Сижу, прикованный к листу,
Держу в руках перо-скакалку,
Стихи швыряю в пустоту
И мне стихов своих не жалко.
Я их пишу уже сто лет,
Печатался и было время,
Когда ветра кричали: нет!
Готовой к выходу поэме.
Ветра я эти проходил,
Великие шагали сзади,
Мне прикрывая хилый тыл
От злых редакторских нападок.
Теперь другие времена,
Нет цензоров на запятые,
И некого послать мне на
За хлопоты свои пустые.
Пишу и складываю в стол
Продавленные сердцем строчки
И молча тискаю подол
У глупой музы-одиночки.
Она сознательно молчит