Стихотворения. Рассказы. Гора

Тагор Рабиндранат

* * *

О, помоги расцвесть душе моей, Сокрытый в глубине души, В нее слепящий свет пролей, Бесстрашие внуши, Сомнения развей, Тревогу утиши, Ей красоту и чистоту и счастье дать спеши. О, помоги расцвесть душе моей, Сокрытый в глубине души. О, если бы она Свободу обрела! Внеси спокойный лад Во все мои дела. У стоп твоих душа моя пусть отдохнет в тиши Дай радость ей, дай радость ей, Дай радость ей. О, помоги расцвесть душе моей, Сокрытый в глубине души.

* * *

Молю, мой страх гони, гони, Ко мне свой лик ты поверни. Не видно мне со стороны, Где то, что очи зреть должны. Все помыслы тобой полны, С улыбкой в сердце загляни. О, молви, молви слово мне, Ко мне приникни, обойми. Свою десницу простерев, Меня из праха подними. Не мог понять я, что узнал, Не мог найти я, что искал; Улыбки лгут и слезы лгут,- Все заблужденья проясни.

* * *

Сегодня душу у меня Закрыла

туч гряда, Летит, летит моя душа Неведомо куда, И на струнах души моей Удары молний все сильней, И грома песнь гремит в груди, Могуча и горда. Сгущается, синея, мгла; Она мой стан обволокла И в тайники души моей Проникла навсегда. Мне пьяный ветер – друг сейчас, Он бешено пустился в пляс И с хохотом летит вперед, Не ведая стыда.

Из книги «Гирлянда песен»

(«ГИТИМАЛЛО»)

1914

* * *

Подошел отдачи первый срок, Жизнь была похожа на цветок, Лепестков не счесть в его короне. Щедрый, он нисколько не в уроне, Отдавая ветру лепесток. А сегодня, на исходе лет, Лишнего в руках у жизни нет. Клонится она покорно долу, Словно в пору жатвы плод тяжелый, Сердце чье переполняет сок.

* * *

В одеянье красивом пришел ты в мой час предзакатный.
– Привет мой тебе! Озарил мою душу улыбкой своей благодатной,- Привет мой тебе! В этих кротко-безмолвных глубинах небес безмятежных Привет мой тебе! В этом дремлющем ветре, в его дуновениях нежных Привет мой тебе! На зеленом подоле усталой земли – в этот вечер Привет мой тебе! Под замершими звездами, под их беззвучные речи - Привет мой тебе! В этой тихой гостинице, труд завершив свой желанный, Привет мой тебе! Этой пышной вечерней гирляндою благоуханной Привет мой тебе!

Из книги «Песни»

(«ГИТАЛИ»)

1914

* * *

Облако молвило: «В путь мне пора». Ночь говорит: «Уходить я должна». Море вздохнуло: «Вот берег. Дальше не плещет волна». Печаль прошептала: «Я след Его ног. Пребуду безмолвною в мире тревог». «Я» говорит: «Исчезаю. Здравствуй, вечная тишина». Вселенная шепчет: «Гирлянду почета Сплела я тебе, не забудь!» Небо сказало: «Сто тысяч светильников Твой осветили путь». Любовь сказала: «Из века в век Я бодрствую ради тебя, человек». Смерть говорит: «Ладьей твоей жизни Правлю я лишь одна».

Из книги «Журавли»

(«БОЛАКА»)

1916

Всеуничтожение

Везде царит последняя беда. Весь мир она наполнила рыданьем, Все затопила, как водой, страданьем. И молния средь туч – как борозда. На дальнем бреге смолкнуть гром не хочет, Безумец дикий вновь и вновь хохочет, Безудержно, не ведая стыда. Везде царит последняя беда. Разгулом смерти жизнь пьяна теперь, Миг наступил – и ты себя проверь. Дари ей все, отдай ей все подряд, И не смотри в отчаянье назад, И ничего уж больше не таи, Склоняясь головою до земли. Покоя не осталось и следа. Везде царит последняя беда. Дорогу должно выбрать нам сейчас: У ложа твоего огонь погас, В кромешном мраке затерялся дом, Ворвалась буря внутрь, бушует в нем, Строенье потрясает до основ. Неужто ты не слышишь громкий зов Твоей страны, плывущей в никуда? Везде царит последняя беда. Стыдись! И прекрати ненужный плач! От ужаса лицо свое не прячь! Не надвигай край сари на глаза. Из-за чего в душе твоей гроза? Еще твои ворота на запоре? Ломай замок! Уйди! Исчезнут вскоре И радости и скорби навсегда. Везде царит последняя беда. Ужель твой голос скроет ликованье? Неужто в пляске, в грозном колыханье Браслетам на ногах не зазвучать? Игра, которой носишь ты печать,- Сама судьба. Забудь, что было прежде! В кроваво-красной приходи одежде. Как ты пришла невестою тогда [41] , Везде, везде – последняя беда.

41

В кроваво-красной приходи одежде, // Как ты пришла невестою тогда…– Невесты в Бенгалии обычно одеваются в красный цвет, который считается благоприятным.

Труба

Твоя труба лежит в пыли, И не поднять мне глаз. Стих ветер, свет погас вдали. Пришел несчастья час! Зовет борьба борцов на бой, Певцам приказывает – пой! Путь выбирай быстрее свой! Повсюду ждет судьба. Валяется в пыли густой Бесстрашия труба. Под вечер шел в молельню я, Прижав цветы к груди. Хотел от бури бытия Надежный кров найти. От ран на сердце – изнемог. И думал, что настанет срок, И смоет грязь с меня поток, И стану чистым я… Но поперек моих дорог Легла труба твоя. Свет вспыхнул, озарив алтарь, Алтарь и темноту, Гирлянду тубероз, как встарь, Сейчас богам сплету. Отныне давнюю войну Окончу, встречу тишину. Быть может, небу долг верну… Но вновь зовет (в раба В минуту превратив одну) Безмолвная труба. Волшебным камнем юных лет Коснись меня скорей! Пускай, ликуя, льет свой свет Восторг души моей! Грудь мрака черного пронзив, Бросая в небеса призыв, Бездонный ужас пробудив В краю, что тьмой одет, Пусть ратный пропоет мотив Труба твоих побед! И знаю, знаю я, что сон От глаз моих уйдет. В груди – как в месяце срабон [42]– Ревут потоки вод. На зов мой кто-то прибежит, Заплачет кто-нибудь навзрыд, Ночное ложе задрожит - Ужасная судьба! Сегодня в радости звучит Великая труба. Покоя я хотел просить, Нашел один позор. Надень, чтоб тело все закрыть, Доспехи с этих пор. Пусть новый день грозит бедой, Останусь я самим собой. Пусть горя, данного тобой, Наступит торжество. И буду я навек с трубой Бесстрашья твоего!

42

Срабон – месяц бенгальского календаря, июль – август. В этом месяце идут сильные дожди.

Портрет

Неужели

ты – только портрет, всего лишь портрет?… Разве холоден ты, как таинственный свет Созвездий туманных, Что в небесных плывут океанах Век за веком своею дорогой ночной, Окруженные тьмой? Разве призрачен ты, как мерцанье далеких планет? О портрет, Неужели ты – только портрет? Почему в этом вечном движенье светил Ты один неподвижно застыл?… О портрет, день и ночь с твоего полотна Задумчиво смотрит она. Ей с портрета дорогу к живым не найти - Закрыты пути, забыты пути… День и ночь среди нас, вечно с нами она, Но меж нами и ею – глухая стена. Нависла стена неподвижно и хмуро Над узницей вечного онтохпура [43] . Колышется серого сари край. Желтая пыль, как пух, мягка, Взлетает вверх под рукой ветерка И кружится в небе. Веселый май Играет пылью, срывает со вдов Скорбный вдовий покров. Эта пыль, что в воздух взлетела, Ласкает земли пробудившейся тело, Для новой весны его украшая, Для счастья, для урожая. Пыль – реальна. Она – жива. Жива и ты, молодая трава, Что ковром разостлалась, ноги лаская. И трава и пыль – в неустанном движенье. Живы они, они – не тени, Не безмолвные призраки, нет! Лишь ты неподвижно застыл, портрет, Потому что ты – только портрет… А было время – ты знала к нам путь. Ты шла по жизни. Дышала грудь, Каждой частицей души и тела Ты танцевала, смеялась, пела. И каждая песня, что ты сочиняла, Неповторимым ритмом звучала И в ритм вселенной, как в море – река, Влилась, свежа и легка. Когда это было? Неужто давно? Где это время, Где оно?… Не на холсте, не в недвижном портрете,- Нет! – с нами рядом, на белом свете, В мире реальном, среди людей, Жила ты в то утро жизни моей. Ты солнечный мир на холсте рисовала И кистью своей предо мной открывала Высшую мудрость земли. Мы рядом с тобою по жизни шли Дорогой одной. Но расстались мы. Прервался твой путь под покровом тьмы. Я дальше пошел. Все дальше вела Меня дорога, вперед звала. И я все шагал и шагал вперед Средь света и счастья, средь бед и невзгод. Я шел печальный, я шел счастливый, Я видел света и тьмы приливы, II полчища туч, дождем напоенных, И ясное солнце в просторах бездонных. Я видел все новые, новые дали, Я видел – цветы свои краски сменяли, Менялась погода, мелькали сроки, На тысячи струй дробились потоки - Дробились, струились, о жизни пели И в колокольчики смерти звенели. Я все вперед и вперед шагал, Слушая песни, что ветер слагал. Шагал, познавая мечты и тревоги, Охваченный радостью дальней дороги… А ты свернула. Сошла с пути. Ты стоишь неподвижно, не в силах идти… И пыль, и трава, и звезды, и луны серебристый свет - Все движется в мире бескрайнем. Но неподвижен портрет. …Нет, не верьте тому, что болтает поэт! Нет! Ты – не только портрет! Кто сказал, что ты неподвижно застыла, Что линий портретных холодная сила Связала, сковала твои черты, Что в рыданьях безмолвных томишься ты? Кто сказал, что ушла навсегда ты в чужие, немые края? Да ведь если бы свет твоего бытия Померк навсегда, Исчез и погас навсегда,- Тогда б и река Не играла волной, Тогда б облака Не летели сейчас надо мной, Отражая закат золотой. И если б в тот день, Когда ты из жизни ушла, Если б с собой и чудесных волос твоих тень Ты с земли унесла, Унесла без следа,- Я знаю: тогда Деревьев воздушные тени, Что шепчутся в рощах, увитых мадхоби, Ушли бы в мир сновидений… Разве тебя я забыл? Ты из жизни моей не ушла, В сердце жизни моей гнездо ты свила - Оттого я тебя и забыл - Забыл, как частицу себя самого, Забыл, как себя самого… Я по лугу иду, погруженный в мечты,- Замечаю ли я под ногами цветы? Я в полуночный час по дороге бреду - Замечаю ли в небе звезду? Он со мною всегда – луч звезды голубой. И дыханье цветов неразлучно со мной. Потому я про звезды забыл, про цветы, Что они неразлучны со мною, как ты. Скажи: разве это – забвенье?… На мир я сегодня смотрю – и вижу твой образ весенний: В нежной зелени трав – это ты зеленеешь, В лазури небес – это ты голубеешь. Не знает никто – и сам я не знаю!
– Что вместе с тобою я песни слагаю; Твои мелодии в песнях моих, Ты вдохновляешь мой стих. Ты – поэт. И живешь ты в сердце поэта, А не в холодных штрихах портрета. Тебя на рассвете Я встретил. Потом потерял среди мрака ночного. А потом – в темноте нашел тебя снова. Увидел, обрел, как незримый рассвет. Ты – не портрет! Не портрет!

43

Онтохпур – женская половина дома.

Подарок

О любимая, чем же тебя одарю, Встречая зарю? Не рассветною ль песней? Но солнце все горячен, И заря угасает от жгучих его лучей. Жаркий ветер повеял, колебля Рдяный венчик ее на дрожащем стебле, Лепестки осыпаются, ослабев, Замирает напев. О подруга, чего же ты ждешь от меня, Подойдя к моей двери на склоне дня? Какой подарок тебе вручу? Не вечернюю ль эту свечу? Но ее огонек еле-еле мерцает сквозь мглу В одиноком моем углу. Ты хотела бы людям сияющий свет нести, Но чтоб выдержать ветер – где силы ему найти! Он угаснет в пути. Что ж тебе подарить? Может быть, самоцветы, нанизанные на нить? Но зачем же тебе терпеть мученье тенет, Ожерелья гнет? Скоро ль – нет, а настанет мгновение это, Когда разорвется нить, рассыплются самоцветы, И ладони твои Их тяжелой струи Не сумеют сдержать второпях,- Мой подарок исчезнет в пыли, обратится в прах. Не лучше ль, когда, не загадывая ни о чем, Бродя одиноко в цветущем саду моем, Затрепещешь ты от душистого дуновенья, Замрешь на мгновенье, И этот нечаянный дар живой Будет навеки твой. Блуждая в садах, мой прекрасный друг, Очарованно глядя вокруг, Ты заметишь вдруг, Как выскользнет луч из вечерней зари,- Посмотри на него, посмотри,- Он коснется мечтаний твоих трепетом тайных чар… Бери этот дар, мой нечаянный дар, Бери… Богатство мое в зарницах, мерцающих нощно и денно. Оно возникает мгновенно, исчезает мгновенно. У него названия нет, но запомни его приметы,- Воздух вдруг запоет, зазвенят на ногах браслеты… Я и сам не знаю к сокровищнице пути, Руками ее не взять, словам до нее не дойти. Так возьми же сама, что сочтешь ты всего желанней, Всего чудесней,- Тем дороже подарок, чем он нежданней, Чем неизвестней, Как дуновенье благоуханья,- Цветок иль песня…